Тайпан

Монах свернул в конце галереи и первым вошел в большую тиковую дверь, которая вела в просторную приемную. На ее стенах висели гобелены. Изрядно истертый мраморный пол устилали ковры. Затем он почтительно постучал в дальнюю дверь, и они вошли в следующую комнату. Величественный, как монарх, Фаларьян Гуинеппа восседал в кресле с высокой спинкой, весьма похожем на трон. Он едва заметно шевельнул рукой, отпуская монаха, тот поклонился и вышел.

– Пожалуйста, садитесь, сеньор.

Струан опустился в деревянное кресло, на которое указал епископ. Оно было несколько ниже, чем кресло епископа, и он чувствовал силу воли прелата, обволакивавшую его, чтобы подчинить себе.

– Вы посылали за мной?

– Я просил вас прийти повидать меня, это так. Хинная кора. В Макао ее нет, но, кажется, небольшое ее количество есть в нашей миссии в Ло-Тине.

– Где это?

– Внутри страны. – Епископ разгладил складку на своей пурпурной мантии. – Около ста пятидесяти миль на северо-запад.

Струан поднялся:

– Я немедленно пошлю туда кого-нибудь.

– Я уже сделал это, сеньор. Пожалуйста, садитесь. – Епископ хранил торжественный вид. – Наш курьер вышел на рассвете с приказом обернуться в рекордное время. Думаю, это ему удастся. Он китаец, родом как раз из той местности.

– Как вы полагаете, сколько времени уйдет у него на это путешествие? Семь дней? Шесть дней?

– Это еще одна причина моей озабоченности. Сколько приступов лихорадки было у девушки?

Струан хотел было спросить у епископа, как он узнал о Мэй-мэй, но сдержался. Он понимал, что источники секретной информации католиков неисчислимы, да и в любом случае «девушка» была бы несложным выводом для такого проницательного человека, как епископ.

– Один. Пот выступил два дня назад. Примерно в это же время.

– Значит, следующий будет завтра. Или никак не позже чем через день. Чтобы дойти до Ло-Тина и вернуться обратно, курьеру потребуется семь дней – это при условии, что все пройдет хорошо и не возникнет никаких непредвиденных трудностей.

– Я не думаю, что она сможет вынести еще два приступа.

– Я слышал, она молодая и сильная девушка. Она должна быть в состоянии прожить еще восемь дней.

– Она уже шесть месяцев носит ребенка.

– Это очень плохо.

– Да. Где находится Ло-Тин? Дайте мне карту. Возможно, мне удастся сократить время на день.

– В этом путешествии мои возможности превышают ваши тысячекратно, – ответил епископ. – Может быть, оно займет только семь дней. Если на то будет воля Божья.

Да, подумал Струан. Тысячекратно. Как бы я хотел обладать теми знаниями, которые католики собрали на протяжении столетий, постоянно совершая вылазки вглубь Китая. Интересно, какой именно Ло-Тин? Их там может быть полсотни в радиусе двухсот миль.

– Да, – проговорил он после долгого молчания, – если на то будет воля Божья.

– Вы необычный человек, сеньор. Я рад, что мне выпала возможность встретиться с вами. Не хотите ли выпить бокал мадеры?

– Какова цена коры? Если она существует, если она будет доставлена вовремя и если она излечит лихорадку?

– Не хотите ли выпить бокал мадеры?

– Благодарю вас.

Епископ позвонил в колокольчик, и в ту же секунду в дверях появился ливрейный лакей с графином и бокалами на гравированном серебряном подносе.

– За лучшее понимание многих вещей, сеньор.

Они выпили – и смерили друг друга взглядами.

– Цена, ваша светлость?

– В настоящий момент существует слишком много «если». Это пока может подождать. Но две другие вещи – нет. – Епископ сделал еще один глоток, смакуя вино. – Поистине, мадера – несравненный аперитив. – Он собрался с мыслями. – Меня очень тревожит сеньорита Синклер.

– Меня тоже, – сказал Струан.

– Отец Себастьян – чудодейственный целитель. Но он постоянно дает мне понять, что, если сеньорита не получит духовной помощи, она может лишить себя жизни.

– Только не Мэри! Она очень сильная девушка. Она не станет этого делать.

Фаларьян Гуинеппа сложил свои тонкие пальцы домиком. Косой луч солнца упал на огромный рубин его перстня, и камень словно расплавился в ослепительном сиянии.

– Если бы ее можно было полностью поручить заботам отца Себастьяна – и святой Христовой Церкви, – мы смогли бы обратить ее проклятие в благословение. В ее положении это явилось бы наилучшим выходом. Я всем сердцем верю, что это единственно правильное решение. Но если это невозможно, то, прежде чем она выйдет от нас, я должен передать ответственность за нее кому-то, кто эту ответственность примет.

– Я приму ее.

– Очень хорошо, хотя я не думаю, что вы поступаете разумно, сеньор. Однако, как бы то ни было, ваша жизнь и душа – как и ее – также пребывают в руках Господа. Я молюсь, чтобы вам и ей было даровано понимание и прозрение. Очень хорошо. Пока она находится здесь, я приложу все усилия, чтобы постараться спасти ее душу, но как только она достаточно окрепнет телом, чтобы уйти, я тотчас же дам вам знать. – (На соборе часы пробили пять.) – Как рана великого князя Сергеева?

Струан нахмурил брови:

– Это вторая вещь, которая не может ждать?