Так говорил Заратустра

О! Торжественно!Поистине торжественно!Достойное начало!По-африкански пышно!Как и пристало львуИли высоконравной обезьяне, —Но чуждо вам, возлюбленные девы,У чьих прелестных ног мне, европейцу,Позволено сидеть. Селах.Поистине, достойно удивленья,Что я — вблизи пустыниИ в то же время от нее далекИ не опустошен:Оазис-крошка,Зевнув, открыл благоуханные устаИ я низринулся в сладчайшие пределы,И вот, возлюбленные девы,Я перед вами. Селах.Благословенно чрево того кита,Что гостя приютил! —Понятен ли ученый мой намек?[18]Хвала утробе, что была с невольным постояльцем

Радушна, как со мной оазис:Но в чем себе позволю усомниться, —Я сын Европы, а она —Старух всех недоверчивей на свете.Да исправит это Господь!Аминь!И вот я здесь,Вокруг меня оазис;Я словно финик —Румяный, сладкий, сочный, золотистый,Вожделеющий девичьих уст, алчущий укусаБелоснежных, холодных и острых девичьих зубов:Сердца всех пылких финиковТомятся такой же страстью. Селах.Итак, похожий — даже слишком —На вышеназванные южные плоды,Лежу я, окруженный роемИгривых и назойливых жучков,А также сумасбродной суетойНескромных, крошечных причуд и вожделений —О кошки-девушки, Зулейка и Дуду —Безмолвные и полные предчувствий,

Я вами окружен и осфинксован,Когда одним бы словомМне выразить как можно больше чувства:(Да простится мне этот грех против языка!)Я с упоением вдыхаю райский воздух,Прозрачный, свежий, в золотых прожилках,Давно уже не посылал на землю месяцТакого воздуха, —Случайно ли, по прихоти, —Как повествуют древние поэты?Но я из рода скептиков и сомневаюсь в этом,Я вышел из Европы, а она —Старух всех недоверчивей на свете.Да исправит это Господь!Аминь!Сижу я здесь, любезные подруги,Без будущего, без воспоминаний,Упиваюсь благоуханьем,Втягиваю его раздутыми от жадности ноздрями,Гляжу на пальму,Что как танцовщицаСгибает стройный стан,

Стоит заглядетьсяИ начинаешь подражать ее движениям!Она похожа на танцовщицу, что долго —О, как небезопасно долго! —Стояла на одной ноге —Быть может, о второй она забыла?По крайней мере тщетно я искалБесценную другую половину,В священной близости искал легчайших,Покровов тканых и блестящих,Тончайших, развевающихся юбок.Увы, мои прелестные подруги,Хотите верьте, хотите — нет:Она утратила вторую ножку!Ах, какая жалость!Быть может, где-то блуждает она,Безутешная, одинокая?Быть может, ужасного чудовища страшится —Льва с пышной желтой гривой?Или уже обглодана, разгрызена на части?О горе! Не иначе, как съедена она! СелахО, не рыдайте, нежные сердца!

Сердца сладчайших фиников, не плачьте!Сосцы, наполненные молоком!Сосуда с благовониями!Бедняжечка Дуду, утешься!Зулейка, будь смелей!Или уместней укрепиться сердечным средством —Умащенной бальзамом притчей?Торжественным наставленьем?Поднимись, достоинство!Достоинство добродетели! Достоинство Европы!Раздуйтесь, мехи добродетели!Не повыть ли,Пореветь еще!Исторгнуть рев высоконравный!Высоконравным львом рычатьпред дочерьми пустыни!О девы!Для алчной страсти европейскойРев добродетели всего милее!Я, европеец, перед вами,Я не могу иначе, помоги мне, Боже![19]Аминь!