Так и Не Вернулся. Начало

Ни для кого не секрет – восприятие жизни зависит от установок мировоззрения. Конченый экзистенциалист во всём видит тщетность. Критический романтик до последнего одухотворяет, а индивидуальные предприниматели всюду подсчитывают прибыль. Один восход над океаном кому-то покажется банальной декорацией. Другой, наблюдая, как его контраст рассеивает бетон падшего города, подсвечивая ржаво-золотым унылые макушки девятиэтажных великанов, застрявших в персидской синьке – молчаливо вознесёт павший чувственный опыт, невольно расширяя значимость бытия и свою неотъемлемость, на что бы то ни было.

– Коп, отвлеку на минуту? Важная информация…

– Конечно, Директор Принт.

– На Вас с очень надёжных источников поступила жалоба.

– Чего?! – швабра камнем выпадает из рук.

– Не даёте клиентам созерцать одну точку перед отключением. В регламенте есть пункт, Вы подписывали договор. Нам не нужны проблемы. Финансирование не резиновое. В любой момент программу могут свернуть, койки сократить, нас повертеть. Достаточно одной утечки, и оптимизация неизбежна.

– Я 38 лет драил ваши гнилые полы!

– Простите, но 30.

– И что, уволите меня?!

– Уже уволили. Сдайте швабру в служебное хранилище, и одежду – она Вам больше не понадобится… Лето обещает быть жарким.

– Мерзавцы!

– Попрошу удалиться.

По четвергам меня навещает Сестра Лимбо. Догадываюсь, ей платят за то, чтобы она держала меня в возбуждении после приёма экспериментальных препаратов.

Она лесбиянка, хорошо образованная; очень хорошо, поверьте. Всегда знает, что надеть, особенно, что снять и с какой скоростью. Скорость важна – это манипуляция временем. Несколько раз замечал её с Сестрой Мэри. Они безмолвно флиртовали, ласкались чуть ниже пояса, щепая юбки… Эхо их чирикающего хихиканья пронизывало все щели моих коридоров, каждый угол…

Потом они резко исчезают. Свет выключается. В печени жгучий, давящий груз. Глаза хотят их снова и снова, но сознанье опустошается, превращая ломкое тело в слизистый памятник зависимости от женского нарциссизма. Чтобы не дать ему себя убить, надо понять эгоцентричную природу женщины. Вопрос в готовности «быть или не быть» её спутником.

Нет времени на мерзкие игры, точнее, время есть, но я хочу инвестировать его в долгоиграющие проекты; скажете, «меркантильная мерзавщина»? Посмотрите на себя! Ыыы!

– Мы проанализировали недавние «спец-анкеты от Ортса»: извращённое представление о любви вообще и женщинах в частности.

– Не вижу проблемы, меня всё устраивает.

– Сестра Мэри кое-что рассказала, боюсь, это приведёт к ужесточению режима.

– Я так и знал…

– ?

– Им нельзя верить.

– Никому нельзя верить в полной мере, Вам ли не знать.

– Тогда о какой любви говорим?

– О той, что на протяжении многих веков сталкивала и отталкивала атомы человеческих чувств, вдохновляя поэтов на великие произведения…

– …и диктаторов на великие истребления.

– ?

– С относительным удовольствием поговорил бы с Маэстро Астро – он компетентнее в данном вопросе, кхе-кхе.

Несколько лет не видел Старика Копа. Грустно. По ночам не слышно шороха его швабры; трепыхания тряпки, разносящей волны хлора по замочным скважинам. Наверное, он просто устал: от нахального поведения Созерцателя Муда, который всегда отказывается сдвигаться; ночных смен, лишающих единственной радости в жизни – сна; издевательств Сестры Мэри, дразнящей просвечивающейся юбкой; Директора Принта и его сотен претензий, сотен подчинённых с сотнями претензий.

Вот и колокол пробил. Священный момент! Устал ещё один человек… Всем встать и снять голову с уборов! Мне будет его не хватать. Надеюсь, старину всё-таки кто-то ждёт дома, если он у него есть.

– Поздравляю, Грабль. Нам выделят миллион!

– Нам или проекту?

– Нам, ну, т.е. проекту, ну, т.е. нам.

– Хорошо. У меня всё готово. Осталось проверить, нет ли у кого карандаша…

– Ты же говорил, нет причин для беспокойств.

– Причины для этого есть всегда. Слышишь стук по трубам? Это точно не «списатели».

Если верить часам, а я им верю больше, чем времени, в котором мы живём: XVIII минут назад Доктор Пик покинул мой кабинет, не выписав дополнительных таблеток, которые я якобы «спрятал». Действительно ли я их выпил? Тогда почему *** смотрит на меня так, будто это я у него что-то украл? Не мог же я выпить свои таблетки его водой, а его таблетки своей водой? Может, поговорить с ним? Молчанье не всегда золото… Эй, есть разговор. Эй! Козёл.

– Вик, что-то потерял?

– Сдвинься! У меня уже тряпка высохла.

– Коп?!

– Пок. Десять лет запомнить не можешь.

– Не видел мой карандаш?

– Да-да, я слышал эту историю.

…За несколько лет спустя…

Дивный новый день наступил неожиданно, как и отступил вчерашний, сжигая деревни и пастбища после капиталляции. Но этот рискует быть особенным!