Такой смешной король! Повесть третья: Капкан

Ребята дружно вскочили на полозья и вцепились руками за верх спинки сиденья. Словно желая доказать, что вороная лошаденка еще молодец, безбородый мужик съездил ей по крупу вожжами, лошаденка рванулась.

Бородатому — как же иначе! — необходимо совать нос в чужие дела: куда едут да откуда? Ах, работу ищут, ах, в деревню Розвальни? Мужики веселые, пахло от них чем-то знакомым: эфир. Так от Манчи однажды несло, когда тот съездил в город, а на Сааре все потом его обнюхивали и ругали.

— Поехали с нами, — орал бородатый громко, — поехали в Тыллусте! И там работы достаточно! Эге! А сколько берете? А что умеете? Хе-хее! Эго-гоо!

Бородатый хохотал без всякой причины. Потом спросил:

— А знаете, кто я такой? — И сам себе ответил: — Я есть Лоцман Счастья! Я — Ветер. Меня все знают, я никого не боюсь. Я всем друг, всему честному люду. Я организатор семейной жизни. Подрастете — поженю и вас как миленьких, и на хорошеньких девушках! Эге-ого!

Конечно, юные путешественники не знали, что этот Бородач носится по всей Островной Земле, что в бесчисленных его карманах множество фотографий женщин и девушек, мужчин и парней, схемы хуторов с перечислением скота и другого имущества, записные книжки, в них адреса потенциальных женихов и невест. Многим помог он организовать семейную жизнь, этот Ветер, много соединил пар.

Работа Ветра — создавать семейное счастье. За его работу и ему платили натурой, теми же продуктами, как и работягам на полозьях у него за спиною, но бывало, что и деньгами, а бывало, и живыми поросятами.

Теперь лошаденка тащилась с ленцой. Безбородый мужик грозил ей вожжами, и лошаденка, чуть повернув голову, косила глазом, как бы определяя: серьезно он или просто машет. Друзьям в другую сторону, но веселость бородатого Ветра пришлась им по душе. Бородач запел, его голос тоже напоминал завывание штормового ветра, тем более что слова в песне не улавливались: ый-ый, эх-ха-ха, уй-уй, их-их-хы…

— А что… в Розвальни? Откуда же ты, с какого поместья? — прервав свое завывание, поинтересовался Ветер, — я там всех знаю.

Король объяснил, что, вообще-то, он не из Розвальни, а из Звенинога, это рядом. Он назвал и Сааре, но не стал уточнять своего происхождения, — не всем доступно понять.

— И в Звенинога всех знаю! — заявил Ветер гордо. Безбородый подтвердил, что Ветер всех везде знает, на то и Ветер.

— Сааре… Ого! Манчи тебе кто? Родственник… Н-да. Ох знаю я этого шельмеца. Слышь, — обратился к безбородому, — дружки эти… с Манчи… на весь Остров трюкачи. Там этот… Эйнар. Поспорил, что слопает сразу пятьдесят раков, если заплатят ему десять крон. Если же нет — с него ничего. Съел только двадцать семь… Говорит: поел малость, ну и хватит! А те дураки, считай, закуски лишились. Эго-ха-а! В другой раз подходит Манчи в городе к деревенскому и просит подержать за конец веревки: он измерение проводит… ширины мостовой. С другим концом веревки переходит улицу, здесь другого дурака попросил держать за конец, а сам исчез… Эти олухи стоят, ждут и даже не сообразили, что «землемер» одурачил их. Эге-хоо! А на Сааре черный петух еще жив или сварили?

Король откровенно признался: сколько себя помнит, на Сааре никогда не было черного петуха. Черный ворон — да, жил на раките у колодца, а петуха… В это время мимо промчался «мерседес». Сперва они услышали шум мотора, затем увидели тупое рыло приближавшейся машины. Она поравнялась и, обдав их гарью, пропала за поворотом. За рулем сидел Алфред, и «мерседес» помчался к сельскому Совету в Пихтла за метриками Хуго.

Эдгар прислал на Остров телеграмму из далекого, уже не осажденного Ленинграда. Поступила она в военную комендатуру Журавлей. Содержание примерно такое: военный парикмахер просит известить его брата Алфреда Рихарда по улице Малой Гавани, что необходимо к такому-то числу доставить на пограничный пропускной пункт в Сухое Место метрику освобожденного из военного плена за канистру спирта (такого уточнения в телеграмме не было) Хуго Рихарда для удостоверения погранслужбой рождения и права проживания Хуго на Островной Земле.

В то время въезд на Остров для эстонцев был закрыт, зато в изобилии прибывало русских, а почему так — оставалось загадкой даже начальнику пограничного гарнизона. Нет необходимости уточнять, как удалось военной комендатуре отыскать Алфреда, хотя нетрудно предположить, что в этом помогли и люди из коричневого дома.

Надо сказать, людям в этом славном коттедже именно в это самое время прибавилось дел из-за того сердитого злоглазого Рудольфа, с которым Алфред, «посчастливилось» познакомиться в старой конюшне, ставшей временно тюрьмой. Рудольф, оказывается, ухитрился сбежать из тюрьмы, поскольку ему не понравилось жить в конюшне: ему повезло при посещении уборной проломить череп охраннику.