Талант есть чудо неслучайное

породит машину, как силу, столь страшную, столь беспредельно ужасающую, что даже

человек — воинствующее существо, обрушивающее мучения и смерть на других, с

риском принять это мучение самому,— содрогнется от страха и навсегда откажется от

войны».

1978

ЖИТЬ, ЧТОБЫ БОРОТЬСЯ. БОРОТЬСЯ, ЧТОБЫ ЖИТЬ

~ ти две формулы неразъемны. Конечно, встает вопрос: за что бороться? На земле

еще встречаются особи, представляющие собой лишь борцов за самих себя. То есть не

за то, чтобы жить, а за то, чтобы выжить. Но не о такой борьбе идет речь. Понятие

«жить» иногда может подниматься даже до понятия «умереть». Умирающий не только

за себя, а за народ, за человечество — не умирает. Речь идет о борьбе ради ближних и

дальних. Чужая рубашка, если она окровавлена, должна быть ближе к телу, чем своя,

белоснежно накрахмаленная. Сострадание выше собственного страдания. Но

сострадание, не ставшее конкретной помощью или хотя бы попыткой помощи, ни

гроша не стоит.

Я убедился в этом еще раз. Произошло событие, зарядившее меня, как мощный

духовный аккумулятор, событие, заставившее «сиять заново» такие слова, как

«солидарность», «пролетариат». Этим событием явилась поездка в Мадрид, на

Всемирную конференцию солидарности с народом Чили.

В Мадрид? Еще совсем недавно это невозможно было себе представить... В

Испании я был двенадцать лет назад, получив визу в Каире от рискнувшего своим

положением тогдашнего испанского посла, выдавшего ее мне без разрешения Мадрида,

по личной просьбе одного египетского государственного деятеля, пообещавшего ему

льготные условия при какой-то апельсиновой сделке. На протяжении месяца я был

единственным

14 Евг. Евтушенко 409

советским гражданином на территории Испании. (Теперь в первый день приезда я

попал на прием в честь годовщины Великой Октябрьской революции, устроенный

советским посольством, где было около полутора тысяч гостей.) Раньше, пытаясь

добиться разрешения моих поэтических вечеров у испанских властей, я нанес визит

одному из тогдашних министров, и, надо отдать ему должное, он старался мне помочь,

— во всяком случае, пообещал «закрыть глаза» на выступление в монастыре

Монсеррат под Барселоной, организованное молодыми веселыми бенедиктинцами,

несмотря на полицейских из моторизованной полиции, с любопытством

вслушивавшихся в непонятный им язык.

Спустя двенадцать лет, открыв мадридскую газету, я прочел информацию о том, что

испанский король принял советского космонавта Джанибекова. Как все изменилось...

Однако ситуация в Испании порой настолько парадоксальна, что иногда «левые слова»

можно слышать из, так сказать, «правых уст», а «правые» — из «левых». Так, видимо,

бывает при долгом насильственном застое и затем при прорыве этого застоя. Конечно,

поток, прорывающий плотину, всегда несет с собой и обломки этой плотины, и

всяческий мусор. Но главное, что плотина прорвана. Важно, чтобы мусор был вовремя

отцежен историей.

Кстати, о мусоре. Раньше в испанских кафетериях никогда не было столько мусора,

теперь прямо-таки какая-то вакханалия швыряния на пол сигарет, конфетных оберток,

бумажных стаканчиков, надорванных пакетиков с ромашковым чаем — мансанильей,

огрызков яблок, апельсиновых корок... Протест против чистоты? Не лучший из

протестов...

Двенадцать лет назад в провинциальном городке я видел, как пожилые домохозяйки

возмущенно выплескивали содержимое помойных ведер на головы двух молоденьких

испаночек, рискнувших пройтись в мини-юбках. Это считалось защитой

нравственности, а на самом деле было ханжеством. Теперь на улицах Испании

пестреют рекламы порнографических фильмов, кричат зазывалы ночных заведений со

стриптизом... Но разве настоящая свобода — это свобода мусора? «Самоубийцею в

ущелье с горы бросается поток»,— когда-то

217

писал Эренбург. Но он верил в самоочищение стремительного потока истории от

мусора.

Испания — в периоде брожения гражданственности. Без брожения не бывает

хорошего вина. Правда, затянувшееся брожение превращает вино в уксус. Не должен

сверх меры бродить такой хороший виноматериал, как вольнолюбивая, страстная,

непокорная испанская душа с ее неистребимой донкихотинкой высокого идеализма;

неплохо было бы, если бы кажущийся трусоватым, а на самом деле мудро осторожный

Санчо подсказал что-нибудь крестьянское, неторопливое, вечно спешащему идальго.

Но только тот Санчо истинный друг, когда в нем живет несгибаемый дух Дон-Кихота. В

брожении гражданственности вырабатывается ее зрелость, хотя процесс этот

непростой, небыстрый. Несмотря на отдельные «рывковые» или «завихрительные»

моменты, есть необратимая диалектика — диалектика солидарности. Эта диалектика

заложена не то что в сознании — даже и в инстинкте трудового человека: защищая

права других, он защищает и свои права. Поэтому к конференции солидарности с

народом Чили были прикованы взгляды всех трудящихся Испании, независимо от их

партийности или беспартийности.

Испания конквистадоров рвалась когда-то в Латинскую Америку за золотом. Но

вместе с оковами и мушкетными пулями, как бы частично искупая кровавые

жестокости, сестрой милосердия плыла туда испанская культура. Именно она и один из