Талисман. Книга посвящений

Никуда уезжать нам не надо,Рим, Париж и Венеция – здесь.Петербурга тире Ленинградакрасота, величавость и спесь.Зародился российской столицей,горделиво взметнул купола.По утрам над Невою дымитсятрёх веков седоватая мгла.Ровно дышат роскошные парки,и не гаснут проспектов лучи.Во дворах с зарешёченной аркой

чьи-то тени блуждают в ночи.И во граде Петровом, где мокроот холодных осенних дождей,улыбаясь чему-то, вдоль МойкиПушкин резво идёт из гостей.Летний сад просыпается рано,сон слетает с богинь и богов.Сверлит небо струя из фонтана,пробивая заслон облаков.А картина меняется снова:мчит троллейбус, где был экипаж.

Царь с царицей стоят на Дворцовой,приглашают зайти в Эрмитаж.Рядом с ними снимитесь на фотосо счастливым смущённым лицом.Нам в России плохая погодане мешает, – считает ВЦИОМ1.Бродит прошлое мраморным эхоммеж дворцов и священных могил…Разве можно отсюда уехать,если даже ты здесь и не жил!

«Не желая Господа тревожить по пустякам…»

Валентине

Не желая Господа тревожить по пустякам,да на это и прав никаких не имея,всё же с просьбой к нему пробегу по райским мосткам,избегая в деревьях уснувшего змея.И найдя старика в небесной его мастерской,предъявлю ему женщины снимок случайный,затерявшейся где-то по ходу жизни мирской,внятных весточек от неё не получая.И ничтоже сумняшеся, осмелев, попрошу:поскорей отыщи мне заблудшую деву.

Обозначь ей тропку домой, как в лесу мурашу,осени на благое и доброе дело.Я стою пред тобою с дорожной сумкой, небрит,и бубню отчаянно: озари прозреньем,ибо, видно, не ведает женщина, что творит —не обидь её жалостью или презреньем.Ей по вере воздать бы удачей на много дней —говорят, всё можешь, чего б не коснулся.Сделай утро ранним, а закат хоть на миг длинней,сделай так, как прошу, пока змей не проснулся.

Алексей Хвостенко / 1940–2004 /