Там, где нас нет

– У тебя нет выбора. – Он направил пистолет ей в лицо, но эта упрямая скотина уселась на пол.

Фолкерк собирался ее убить. У него не было никаких предубеждений насчет детей. Он уже убивал их, хоть и нечасто, всего пару раз. И плевать, что скажут его люди, потому что они ничего не скажут, им все равно, что будет с этой мерзавкой. Никто не напишет на него рапорт, а если напишет, то никаких последствий не будет, разве что доносчика казнит кто-то из безжалостных агентов теневого государства. Всем известно, каковы ставки в этой игре. Все знают, что от них требуется, и если Фолкерк прикончит девчонку, остальные вздохнут с облегчением: меньше мороки для кого-то из парней.

Однако Фолкерку не хотелось убивать ее в кладовке. Нужно вытащить ее оттуда, усадить за кухонный стол, и пусть ждет, пока не проснутся Пеллафино с матерью. Пусть посмотрит, как он сперва убьет Мишель, а потом Дюка. Пусть поймет, что зря она перед ним выеживалась. Перед ним, убийцей полубогов, у которого весь мир в кармане – даже не один мир, а великое множество миров. Перед человеком, которого не смогли остановить даже пули. Перед человеком, у которого ничего не болит. А ведь всю жизнь, с самого раннего детства, он мучился от душевной боли. Все смотрели на него как на говно, мать-эгоистка умерла, не подумав о сыне, а отец, козел похотливый, сменял его на секс-бомбу и оставил парня без наследства. Чтобы продраться на верхушку карьерной лестницы, чтобы попасть в кабинеты супербогатых людей, Фолкерк лизал ботинки, целовал зады и шел на любые мыслимые унижения, но эти времена остались в прошлом. Теперь у него есть ключ, единственный ключ в этом мире. Теперь Фолкерк свободный человек, властелин судьбы – и своей, и этой Эмити.

Он убрал пистолет, вошел в кладовку и стал кричать девчонке, чтобы та вставала. Она свернулась, как мокрица, и Фолкерк выдал ей крепкую затрещину, а потом вторую, схватил за волосы и вытащил, орущую, из кладовки на кухню. Девчонка изо всех сил молотила его кулачками, но толку-то. Он дернул ее за волосы так, что чуть их не вырвал, и крик ее превратился в тоненький писк, словно пищал не человек, а электроприбор. Фолкерк был так разъярен, что едва не забыл о своем решении убить ее позже. Ему хотелось разделаться с ней прямо сейчас, наступить ботинком ей на лицо, растоптать эту ехидную физиономию, чтобы девчонка наконец перестала над ним насмехаться.

91

Отрикошетив от Суавидад-Бич, в котором Эмити давно погибла, Джеффи оказался в том городе, где она была еще жива, хоть бы она была еще жива, потому что иначе все, конец, он такого не выдержит, и не важно, что в мультиверсуме множество миров, где его дочь по-прежнему дышит и говорит, ведь только одну-единственную Эмити он любит вот уже одиннадцать лет. Да, он способен полюбить и остальных – кто бы сомневался! – но с этой Эмити они прожили много тысяч дней, делили все радости и горести, сталкивались с одними и теми же превратностями судьбы, эта Эмити – главное его достояние. А другая, пусть почти такая же, уже не будет той Эмити, которую он воспитал. Нет, с такой потерей Джеффи не справится. Если он подвел свою дочь, не сумел ее спасти, то проживет остаток жизни – единственной своей жизни, имеющей для него значение, – в беспросветном отчаянии.

Воздух в спальне у Пеллафино оказался совершенно чистым, словно никакого газа тут и не было, и Джеффи даже подумал, что ключ забросил их с Эдом куда-то не туда. В доме было тихо. Приятно было отдохнуть от завываний сирены, но Джеффи совсем разволновался: ведь тишина могла означать, что Фолкерк уже закончил здесь свои дела и спасать больше некого.

– Ружье, – шепнул Эд.

Джеффи протянул ему ружье. Где-то на втором этаже расхохотались двое мужчин. Третий – он был ближе к спальне, чем остальные, – крикнул:

– Кэнкер, Йессман! Сюда, живо!

92

Винс Кэнкер и Рой Йессман под руководством Лукаса Блэкриджа обыскивали дом снизу доверху, хоть в этом и не было никакого смысла. Из-за высокого давления в резервуаре котла газ заполнил комнаты с такой скоростью, что сбежать из кухни можно было только с помощью ключа, дающего доступ к «Магистрали Эверетта». Кроме того, укрыться было негде: газ проник во все уголки первого этажа, а потом и второго. На все про все ушло секунды четыре, а то и меньше.

Блэкридж подозревал, что Фолкерку просто захотелось провести несколько минут наедине с той женщиной. Она была ничего такая, хоть и в отключке, а шеф – садист и говно чванливое – терпеть не может женщин, в особенности хорошеньких. Наверное, любит делать им больно. С другой стороны, неинтересно мучить женщину, когда она в отключке. Наверное, Фолкерк сделает ей что-нибудь прямо сейчас, а удовольствие получит потом, когда она очнется и завопит от боли.