Там, где нас нет

Становилось неуютно и неспокойно.

Что-то сегодня пошло не так, хотя обычный же был день, конец месяца — надо походить с важным видом, выдать немного денег бригаде, выписать нагоняй одному, по шее другому, похлопать по плечу «этого, как его, Махмуда что ли?», щипнуть упругую ягодицу крановщицы Людки, а там, глядишь и уединиться с ней вот в этой самой бытовке. Всё должно быть как всегда. А тут — на тебе!

Мужики окружили начальника и, глядя в пол, принялись топать. Угрюмый и устрашающий танец в полной тишине поначалу забавлял его.

— Таланты! Ирландский кордебалет! — поначалу шутил он, — Пьяные что ли? Поувольняю! — пытался угрожать он потом. Ни слова в ответ. Ни звука из плотно сжатых губ немых танцоров.

Начальник пытался бежать, но как только он делал поспешные шаги к двери, фигуры топочущих подчинённых сдвигались плечом к плечу плотной стеной. Дорога к выходу отрезалась глядящими в пол, не перестающими бить каблуками по доскам, мрачными людьми.

— Вы чего? А-ну, выпустите! — в этом крике уже почти не было гнева и властных ноток. Страх, беспокойство, мольба о пощаде. — Вы что устроили тут? Вы чего?! — холодный пот по спине, ужас от осознания того, что это не сон, не кино, а те самые Пети, Васи и «Махмуды что-ли» исполняют дикий, жуткий ритуал. А ему, хозяину и повелителю взбунтовавшихся рабочих, судя по всему, уготована роль жертвы.

В голове звучал голос Фредди Меркури: «Ви-и-Вил! Ви-и-Вил! Рак ю!». Впору засмеяться и подпеть песне, вновь попытаться свести всё происходящее к шутке, но… Отчего-то совсем не до шуток начальнику было сейчас. Мысли метались в голове, мышцы начинала сковывать обволакивающая разум паническая атака. А солист Куин теперь почему-то пел: «Вы-ы-дай! Вы-ы-дай! Деньги!», будто кинув из семидесятых годов, сюда, в наше время, спасительную подсказку.

— Ребята! Вы что? Из-за денег?

Топот прекратился. Строители подняли глаза и не моргая смотрели на вспотевшего лысоватого начальника, который обрадованный найденным ключом к ребусу, затараторил:

— Ну, вашуж мать! Ну вы даёте! Я же всё объяснял! Бухгалтерия заказчика накосячила с документами и перевод не прошёл! В следующем месяце переведут и всё выплачу!

Дальнейшее действо на вид было более устрашающе. Во-первых, работяги опять затопали, во-вторых топот начал слаженно ускоряться, в-третьих «этот, как его, Махмуд что ли?» неожиданно вскинул руки и, растопырив их, как хищная птица, начал медленно двигаться к жертве. Ритм стал учащаться. Начальник строительного участка скорее почувствовал, чем услышал, что теперь к ударам о пол, скрипу досок и звону бутылок, добавился новый звук:

— Вз-ж-ж-ж-вз-ж-ж-ж — раздавалось из ртов работяг.

— Да вот! Вот! Нате! Подавитесь! Всё! Больше нет! Всё! — начальник кричал, срывая горло, переходя на фальцет, вырывая из карманов, из портмоне и из барсетки купюры, бросая их на стол у окна между замусоленной книжкой в мягком изодранном переплёте и ржавым навесным замком.

Спустя минуту работяги перестали топать. «Этот, как его, Махмуд что ли?» важно подошёл к столу, собрал купюры, бегло пересчитал, повернулся к товарищам и многозначительно кивнул.

Строители расступились, освобождая проход к двери.

— Вы что творите?! Вы больные?! — начальник выскочил из бытовки и опрометью бросился прочь, перескакивая через обрезки труб и связки арматуры, пересекая стройку.

Когда добежал до своего крузера, припаркованного за забором, дрожащими руками стал дёргать замок двери багажника, пока не сообразил, что машину надо снять с сигнализации. Открыл, лихорадочно раскидал разноцветные упаковки продуктов из жёлтого пакета супермаркета, сорвал с бутылки вина пробку, облился и припал жадно к горлышку. Как вода в пересохшее горло лился благородный напиток, становилось теплее и спокойнее. Голова приходила в порядок. Почти полностью опорожнив, начальник оторвался от бутылки и сделал пару шагов в сторону от машины, чтобы посмотреть на место своего позора и отдышаться. Может, стоит вернуться, надавать по бесстыдным наглым мордам, забрать бесславно потерянные деньги?

Внезапно, на всей стройплощадке погасло освещение и в полной тишине включился прожектор на башенном кране, одинокий луч света упал на крузер. Стрела подъёмной машины пришла в движение.

Ощущение ужаса вернулось, когда начальник осознал, что махина движется в его направлении. Он сел в автомобиль и спешно завёл двигатель. Буксуя и разбрасывая колёсами снег, виляя на поворотах, джип удалялся прочь от кошмарной стройки.

Пятью минутами ранее, сразу как начальник покинул вагончик, на потрёпанную книжку упала большая, мокрая от слюны шайба.

— Тьфу! Как будто Людкин кран облизал от колёс до крюка. Тьфу! — отплёвывался Витька, вытирая рот рукавом.

— А я, кажется, мозоль натёр. И ноги гудят. Но получилось! Получилось же! — Вова тоже выплюнул шайбу. Но, так как был хозяйственным мужиком, то вытер её платком и сунул в карман ватника.

— Да-а-а — протянул Иваныч, выплёвывая шайбу под стол. И похлопал Махмуда по плечу. — Даёшь!