Там, где растает мой след

Фил искупался, обсох немного, оделся. И тут на балкон вновь вышел Джузеппе. Теперь он держал в пухлой ручке пластиковый контейнер.

— Это панна-котта, — сообщил он. — Попробуй дома за кофе. — И поставил контейнер в корзинку, а ее спустил по веревке вниз. Так часто делали не только в итальянских городах, но и в Стамбуле, и в том Баку, в котором Фил вырос.

— Грация милле, — искренне поблагодарил Джузеппе Фил. — Тысяча спасибо.

— О, руссо! — подивился тот. — Как Джина, Лиде и Тати-ана? — Это имя он смог произнести только по слогам.

— Татьяна?

— Си-си, — закивал головой мужчина. И его щечки задрожали как желе на десерте, что сейчас держал в руках Фил. — Тати-ана.

— Она подруга Джины?

Джузеппе пожал плечами.

— Была неделю назад. Они курили на балконе и говорили по-русски, я не понимал, о чем.

Еще одно действующее лицо появилось, некая Татьяна. И почему о ней Филу не рассказали?

Попрощавшись с Джузеппе, Фил отправился в обратный путь. Он шел и ел панна-котту. Открыл, чтобы понюхать, но не удержался и попробовал. Этого нельзя было делать. Десерт таял во рту, соус из ягод смородины приятно кислил, а рваная мята освежала. Не приторная, легкая панна-котта, она не нуждалась в запивании. Фил слопал ее за считаные минуты, неинтеллигентно зачерпывая пальцами, а потом облизывая их.

Джузеппе просто гений! Нужно будет наведаться к нему в гости с бутылочкой вина, авось у него еще останется немного десерта.

Фил сполоснул руки в питьевом фонтанчике и сразу направился в пункт проката авто. Продлив аренду, он зашагал в отель, но был остановлен Фернандой (путь его пролегал через стоянку супермаркета). Женщина опять назвала его лапочкой и принялась перед ним крутиться. И так повернется, и эдак, и глазками стрельнет, и шейку свою морщинистую изогнет, и что этим всем хочет сказать, не ясно. Не флиртует же она с ним?

— Красиво? — спросила она у непонятливого тесоро и тряхнула полой халата. Только сейчас Фил заметил, что на ней домашняя одежда, но до невозможности красивая.

— Белиссимо! — ответил он. — Перфекто, — и еще несколько итальянских слов, выражающих его восторг.

Халат был атласным, с золоченой вышивкой. Что-то среднее между кимоно и таджикским национальным нарядом куртаи. Вензеля по подолу оказались знакомыми. Такие украшали трофей-пуговицу. Значит, халат из комплекта Джины. Сшила его, чтобы накидывать, когда становится прохладно. Например, ночью, на балконе.

— Где ты взяла это чудо, Фернанда?

— Мне его подарило море, — ответила она. Фил сначала подумал, что неправильно перевел ответ, но женщина указала на водную гладь.

— Ты нашла наряд на пляже?

— Нет, его вынесли волны. — И повторила мечтательно: — Это подарок моря.

— Ты его достойна! Дай обниму? — И не дожидаясь ответа, заключил Фернанду в объятия. Хотел проверить карманы. Они оказались пустыми.

— Казанова, — захихикала женщина, нисколько не обидевшись на фамильярность. Впрочем, в Италии все обнимались и целовались даже с малознакомыми. Филу это не нравилось, он не любил, когда его границы нарушают.

— Где море сделало тебе подарок? На диком пляже?

— Нет, там, — и указала на марину. — Оно было испачкано мазутом, но я постирала.

Пистолет на диком пляже, пуговица в море, халат в порту… Помотало, однако, Джину Костелло перед смертью!

— Чао, тесоро, — помахала Филу ручкой Фернанда и вернулась на свой боевой пост, но села уже не на скамейку у баков с картонным мусором, а на центральную.

Стратегически неверное решение, люди, выходящие из магазина, не отдадут ей сдачу или лишнюю плитку шоколада, но об этом избранная морем женщина в тот момент не думала, она хотела блистать!

Спала плохо, но долго. Ворочалась, задыхалась от жары, бегала в уборную то нужду справить, то облиться холодной водой, то посмотреть в зеркало на белки глаз, не пожелтели ли — в липкой, вязкой дреме чудилось всякое. Всякий раз возвращаясь в кровать, Лида думала, что не уснет, но вновь и вновь тонула в дурмане бессознательности. Сил на то, чтобы пробудиться окончательно, у нее не было, так что бодрствование она начала в десятом часу.

Попив травяного чаю и доев кашу, стала собирать вещи. Пока делала это, плакала. Жалела и Женю, и себя. Чем они так перед Боженькой провинились, что он им так мало отмерил? Красотой не обделил, талантом тоже, а ни счастья в личной жизни, ни долголетия…

Лида яростно швырнула сумку на пол. Зачем она берет столько вещей? Куда в них ходить собирается? Надо кинуть документы, ноутбук, таблетки да пару трусов на смену. Если что-то понадобится, купит. Благо деньги у нее есть. Думала, будет сорить ими в Италии. Но тратить оказалось не на что. Есть, пить вкусно не может, по бутикам да операм ходить не хочет, круиз на шикарном лайнере не осилит, на благотворительность потратит после смерти — завещание уже написано, и согласно ему большая часть доходов уйдет в фонд помощи детям с лейкемией.