Там, где растает мой след

Она благодарно кивнула. Давно о ней не заботились представители сильного пола. А Лида так нуждалась в этом! Потребность в опеке со стороны мужчины испытывают почти все брошенные отцами девочки. И маленькие, и большие.

— У тебя есть сестра? — Лида открыла банку, оторвала от крышечки складную пластиковую ложку и начала уплетать суфле.

— Младшая.

— Повезло ей с братом.

— Она так не считает. Мы постоянно цапались.

Он начал рассказывать о семье, Лида слушала его и думала о том, что со своими братьями, пусть и троюродными, она не только не общалась, даже ни разу не виделась. Взять Зосиного внука, он появился на свет тридцать два года назад. А она хоть и побывала за эти годы в Крыму несколько раз, с теткой не встретилась. А с дедушкиными родственниками Краско перестали общаться после его смерти, и не по своей инициативе. Они жили кто в Украине, кто в Белоруссии, и как-то резко отдалились. Зося считала, что все из-за наследства.

— Какого? — недоумевала Лида. — У нас же ничего нет, кроме квартиры, а ее дали бабушке.

— Родственники так не думают. Дед твой при чинах был, люди его ранга много чего имеют.

— Они что, не знали, какой он?

— Знали да забыли.

Вот так и оказалось, что у Лиды никого, кроме мамы, из близких родственников не осталось. Но когда умрет, наверняка о ней вспомнят. Тетка из Крыма уже звонит, интересуется, кому Лидино добро достанется — детей-то нет! А у нее три внука, а завещать им нечего, кроме двух комнат в общежитии. Лиде, конечно, здоровья и долгих лет, но лучше бы она сейчас имуществом своим распорядилась, а то сбрендит на старости лет да заведет себе жиголо, который еще и отравит ее ради наследства.

— Как была ты, Машка, дурой, так и осталась! — рассердилась на кузину мама и перестала с ней общаться. Она надеялась, что дочь ее еще выйдет замуж и пусть сама не родит, но подружится с детьми своего супруга. Или усыновят они вместе кого! Так внуков хотелось, пусть и не родных…

Не знала она, чем дочь болеет. Думала, у нее язва желудка, и сейчас она на термальных источниках лечится. А коль так долго, значит, домой вернется совсем здоровенькой.

— Можно нескромный вопрос? — услышала Лида голос Фила, который заменил щипок. Опять она скатилась к мрачным мыслям.

— Валяй.

— Ты дала понять, что отношения тебе неинтересны, — осторожно начал он. — Это как-то связано с потерей близкого?

— Никто из моих мужчин не умирал.

— Предавал?

— Мне изменяли, но это не трагедия. Я не из тех женщин, которые возводят проступки партнеров в абсолют. Предал, растоптал, уничтожил — эти слова я не употребляю в жизни, только в любовных романах, которыми баловалась.

— Тогда в чем дело? Почему ты отказываешь себе в удовольствии?

— А ты? Представился человеком, не желающим познавать любовных мук…

— Я засомневался, — признался Фил и ТАК на нее посмотрел, что Лиде стало неловко.

Неужели он рассматривает ее как женщину, в которую можно влюбиться? Ладно бы в ту, какой она была еще два года назад. Не сказать, что от Лиды все с ума сходили, но поклонники не переводились. Им в том числе нравилось ее несовершенство: жирок на боках, морщинки у глаз (все следящие за собой дамы за сорок от них избавились еще в тридцать семь), улыбка до ушей, грубоватый голос, неудержимый смех, язвительность. Фам пиканте, так называл ее любовник француз, — пикантная женщина. Лида такой и была когда-то, вызывающей интерес своей необычностью дамой. И что от нее осталось? Жалкое подобие. Кроме голоса — ничего. Даже морщинки разгладились, потому что она перестала смеяться. Уже не пикантная — пресная. Как каша на воде, которой она питается в последнее время.

— Ой, смотри, красота какая! — воскликнула Лида и указала на выплывающие из-за поворота развалины. Самые обычные, но нужно было отвлечь Фила.

Он, кажется, понял это. И больше к скользкой для Лиды теме не возвращался. Так и доехали, болтая о всякой ерунде.

Глава 3

Вилла оказалась именно такой, какой он видел ее трезвым взглядом: развалиной, в которой можно делать красивые фотографии (даже без фотошопа), но никак не жить. Но Лида от нее пришла в восторг. Ей нравилось все, даже отсутствие горячей воды и освещения в некоторых комнатах.

— Буду принимать холодный душ и зажигать свечи, — мурлыкала она, валяясь на кровати с воздушным балдахином. Его трепал ветер, врывающийся в окно, и картинка создавалась волшебная. А что пыль кругом, от которой нос чешется, плевать…

Ей, не ему! Фил настаивал на том, чтобы Лида выбрала для ночлега другую комнату. Гостиную, например. Там стояла более или менее современная мебель, на ней имелись чистые чехлы, на полу плитка, а не скрипучий паркет. Но разве женщину переспоришь?

— Тебе привезти продуктов? — спросил Фил перед тем, как покинуть виллу.

— Сама все куплю, когда пойду гулять.

— Поблизости я магазинов не видел. Дотащишь сумки?

— Заботливый, — улыбнулась Лида, зарыв лицо в подушку. Тут же по комнате разнесся звук чиха.

— А я говорил, тут пыль такая, что может аллергия развиться.