Там, где растает мой след

— А не жил ли он по соседству с ней? — Фил попробовал оливку. Так себе: недостаточно острая.

— Вы отлично осведомлены, — подивилась Амалия. — Да, старичок обитал в квартире через стенку и был по уши влюблен в Джинни.

— Разве это причина для беспокойства? Втрескаться в таком возрасте — это же прекрасно. Тем более она с ним мило общалась, пила шампанское и выходила в свет.

— Да, но Коломбо стал желать большего. Находиться с Джинни постоянно, вот о чем он мечтал. Он предлагал ей и замужество, и сожительство, готов был все отдать за это, но получал отказ. Раз за разом.

— Это еще больше распаляло деда?

— Любовь превратилась в манию. Коломбо стал не просто навязчивым — невыносимым. Он перелезал через балкон (в его-то преклонном возрасте!), чтобы смотреть, как Джинни спит. Она узнала об этом, когда он свалился. — Фил, представив эту картину, не удержался от смешка. Просто сценка из итальянской комедии. — Тут нет ничего веселого, — одернула его Амалия. — Человек сломал шейку бедра.

— Но это его хотя бы отрезвило?

— Нет. Поэтому Джинни пришлось написать на соседа жалобу в полицию. Его обязали заплатить штраф и пройти курс психологической помощи.

— Помог он ему?

— Коломбо — да. Он продал квартиру и уехал из города. Но психоз оказался заразным. Джинниманией заболели еще двое, один из которых владеет этим заведением.

Фил присвистнул. Не ожидал он такого от усатого пижона.

— Люцио не был так навязчив, — продолжила Амалия. — Вел себя с Джинни более чем достойно. Но ни от кого не скрывал своих чувств. В том числе от жены. И она ушла.

— А кто третий бедолага?

— Береговой матрос, который ходил на групповую терапию, когда пытался бросить пить.

— Не смог?

— Увы.

— Матроса, случайно, зовут не Марио?

— Всех-то вы знаете! Поразительно.

— И как проявлялась мания у матроса?

— Оригинально. Он все судна, стоящие на приколе, назвал в ее честь. На бортах яхт и катеров намалевал «Джинни».

— Вот это я понимаю, креативный подход! И как, оценила фам фаталь сей поступок?

— Он стал последней каплей. У Джинни произошел очередной срыв, и она уехала на месяц на термы Монтекатини. Вернулась перезагруженной. И внутренне, и внешне: она навсегда отказалась от образа, как вы выразились, фам фаталь. Сменила гардероб, постриглась, кабриолет продала. И образ жизни поменяла, стала домоседкой, сладкоежкой, впоследствии толстушкой. Марио разочаровался в ней и снова запил.

— А Люцио?

— Насчет него не уверена. Говорил, что наваждение само прошло (он перестал ходить на группу, и я спросила почему). Но он по-прежнему носит эти дурацкие усы.

— Что с ними не так? — полюбопытствовал Фил, отодвинув пустую тарелку из-под оливок. Вроде и не особо вкусно, а не оторваться, как от семечек. — Сейчас модно.

— Дело в том, что это Джина ему их кверху закрутила. Сказала, с детства обожаю мушкетеров, а с такими он вылитый д’Артаньян.

А ведь Люцио на самом деле похож на Боярского в этой роли, а Женя школьницей была в него влюблена.

— Он идет сюда, — торопливо прошептала Амалия. — Молчите, как договорились.

Фил обернулся и увидел Люцио. Он был с ног до головы мокрым, как будто попал под поливальную машину. На щеке рана, и кровь из нее беспрепятственно стекает под рубашку — усач и не пытается ее вытереть.

— Что случилось? — спросил хохлатый бармен, бросившийся к нему навстречу.

— Ее больше нет, — разлепил бледные губы Люцио.

— Кого?

Но парню не ответили.

Он беспомощно посмотрел на Амалию. Помогай, мол.

Та встала из-за стола, приблизилась к Люцио, осторожно взяла его за руку.

— Ее больше нет, — повторил он.

Женщина-врач зашептала что-то ему на ухо, но даже Фил с его острым слухом не разобрал слов.

Люцио замотал головой, начал вырываться. Амалия не отпускала его, тянула к себе.

И тут Фил понял… У нее к нему чувства! Интересно, с каких пор? И взаимны ли?

— А почему вы мокрый? — громко спросил Фил.

Амалия зло посмотрела на него и зашипела:

— Я же просила вас… — Ей бы капюшон — вылитая кобра.

— Купались?

— Меня столкнул в море Марио, — ответил Люцио, и это было неожиданно.

— За что?

— Я пришел в порт, чтобы убить его.

Амалия ахнула.

— Думал, это он виновен в смерти Джинни… — Его лицо сморщилось, и кровь из раны побежала с новой силой. — Вы слышали, что ее больше нет? Я узнал от Фернанды, а она от полицьотто.

— Почему Марио?

— На Фернанде был Джиннин халат. Ей его подарило море в районе порта. Кто мог его выбросить там? Марио! Он там обитает, и работает, и пьет, и ночует.

— Не только он, каро, — мягче мягкого проговорила Амалия.

Каро, значит? «Дорогой» в переводе, и это не в смысле финансовой ценности.

— Марио так и сказал, — ответил ей Люцио. — А еще добавил, что ему давно плевать на толстозадую Джинни, а если ее кто и убил, так это… — и замолчал.

— Кто? — переспросила она.

Странно, что не поняла, кого Марио имел в виду. Фил знал ответ.

— Ты, каро.

Бинго!

Эти двое встречаются и не скрывают отношений. Но весь город знает, что Люцио все еще страдает по Джинни, а Амалия дико его ревнует.