Там, где ты (ЛП)

Но я обнаружил, что учить дисциплине во время игры куда эффективней. Пока ты ведешь себя как взрослый. В любом случае, нельзя позволять детям увидеть твою слабость. Дашь слабину, и ты проиграл. Хотя иногда и нужно вступать в игру, и сразиться с нарушителем.

Жду, пока одна из записок оказывается в конце классной комнаты, потом пишу на доске уравнение и прошу учеников решить его самостоятельно.

Они стонут и охают, но, в конечном счёте, взявшись за карандаши, приступают к решению задачи, а я невозмутимо обхожу классную комнату. Дойдя до парня, который последним получил записку, останавливаюсь и протягиваю открытую ладонь. Сначала он делает вид, что не понимает, что мне нужно. Но когда я не двигаюсь с места, вытягивает из спирали тетради сложенную записку и передаёт её мне, пытаясь подавить широкую улыбку. Тут и там слышно хихиканье.

Я не читаю записку. Уже знаю, что это плохая идея. Потому что любая моя реакция будет неверной. Лучше всего просто забрать записку и вернуться к работе.

Прохожу мимо парты Стивена. Он смотрит на меня взглядом полным невинности. Хочется схватить его за горло и сжимать, пока глаза не вылезут из орбит. Но я этого не делаю. Сохраняю на лице нейтральное выражение и стучу пальцем по его тетради:

— Приступай к заданию.

Когда адский класс наконец покидает комнату, я открываю записку. В ней нарисована карикатура: лицо, мужское, если судить по волосам, с ошеломлённым выражением, широко открытым ртом и довольно большим пенисом, расположенным прямо возле губ.

Над лицом сделана надпись:«Мистер МакНелис».

Убью этого маленького кретина.

Со следующим классом на втором уроке я довольно резок. Они, похоже, немного нервничают и не доставляют мне особых проблем. К началу третьего урока, на котором запланирована конференция, становится ясно, что нужно брать себя в руки. Проверяю электронную почту, делаю несколько пометок в своём календаре, потом, будто на автопилоте, открываю Фейсбук и ищу фан-страницу Роберта.

Находясь в школе, я никогда не публиковал посты или комментарии. Я хочу просто посмотреть. Хочу сделать то, что не делал с тех пор, как мы обедали у меня за столом и вместе просматривали фан-страницу. Стараюсь не думать о тех временах.

Появились новые фотографии. Роберт в зале оркестра достаёт свой саксофон. Роберт возле своего шкафчика. Роберт в столовой. Роберт в коридоре возле классной комнаты, в которой я неожиданно узнаю свою. Фотография обрезана, но я смог узнать рукав своего свитера. Роберт держит в руке полупустую бутылку с напитком.

Маленькие паскудники не только фотографируют в школьное время на свои телефоны, что является явным нарушением школьных правил, они преследуют Роберта. Зачем ещё им понадобилось быть в моём коридоре во время обеда?

Роберт на фотографии улыбается. Господи, как же я хочу увидеть эту улыбку снова! Но почему-то мне кажется, что на шестом уроке он улыбаться не будет. Боюсь и одновременно с нетерпением жду момента, когда смогу его увидеть.

— Привет, партнёр! — говорит Дженнифер с порога.

Я быстро закрываю страницу.

— Привет! — отвечаю, поворачиваясь к ней и широко улыбаясь.

— Ты мне не позвонил.

Чёрт! Сегодня я рассчитывал избежать этой маленькой сцены, но, похоже, нет смысла откладывать неизбежное. Прочищаю горло, надеясь, что у неё в сумочке не припрятан пистолет.

— Хм, об этом, — стараюсь выглядеть раскаивающимся. — Джен, я переехал обратно к бывшей жене.

Её лицо бледнеет.

— Ты переехал обратно к бывшей жене, — она хватается за дверную раму железной хваткой, и мои яйца сами подтягиваются чуть ли не к пупку. — Серьёзно? И как долго ты планировал? Зачем приглашал меня на свидание, если думал съехаться с бывшей женой? И что всё это значило, чёрт возьми?

Меня поражает, насколько плохо она меня знает даже после полутора лет соседства через стену.

— Мне жаль.

— Ага, — отвечает она резко. — Мне тоже, засранец.

Глава

 

26

Роберт

Я не буду смотреть на него. Я буду сидеть на своём месте. Я буду делать задания (хотя могу сдавать их, а могу и не сдавать). Я буду держать рот на замке. И смотреть на него я не буду. Именно это я делаю в понедельник. И именно это я делаю во вторник. И то же самое собираюсь делать в среду. Но перед шестым уроком в коридоре меня ловит мисс Линкольн:

— Роберт, как у тебя дела?

— Отлично. Прекрасно, — я уже опаздываю.

Кто-то через вентиляционные отверстия засунул в мой шкафчик конфетти в виде сердечек, и когда я открыл дверцу, сердечки рассыпались по полу. Пока я сгребал их и запихивал обратно, потерял минуту. А теперь ещё и мисс Линкольн хочет со мной поговорить.

— Мне, правда, нужно в класс.

— Хорошо, — говорит она, мягко улыбаясь. — Я только хотела сказать, что, если тебе нужно будет поговорить, приходи ко мне в кабинет в любое время. Просто заполни форму запроса на консультацию. Или же просто заходи.

Бормочу в ответ: «Спасибо», и рысью бегу в класс матанализа. Звонок застаёт меня у двери.