Там избы ждут на курьих ножках

Да, эти оборотни тоже умели махать ногами. Пару раз ей досталось, припечатали ее знатно. Она чуть не скатилась вниз, но изба вовремя подставила ей сук.

– Так пусти стрелу! – крикнул ей он в ответ.

Манька скрипнула зубами, скатываясь к краю.

Дьявол метался между воюющими, закрываясь от ударов и рассматривая проткнутые места, которых не было, поправлял свой плащ, зловеще грозил кулаком. Несколько ударов на него пришлись от Маньки и Борзеевича. Наконец, сообразив, что он больше мешает, нежели помогает, и перевес сил на стороне оборотней, занял место на самом верху чуть в стороне, где никому не мешал, и начал молиться, всеми способами, которыми молился человек, то перстом, то щепотью, то складывая руки перед собой, то поднимая их к небу и падая ниц, самым кощунственным образом выставляя в небо мягкое место, громко пуская газы, или просто о чем-то беседовал с воюющей стороной противника, прорвавшимися на крышу, успевая перекрестить перед тем, как в очередного оборотня воткнется стрела.

Огонь взвился мгновенно, почти под самую крышу, пожирая лестницы и тех, кто не успел отпрыгнуть. Теперь оборотни наступали только со стороны реки.

Стало легче. Манька даже успевала передохнуть и глотнуть живую воду. Оборотни отступили, сгрудившись в отдалении, дожидаясь, когда догорит костер. Кто-то пробовал тушить его водой. И волосы у них вставали дыбом, когда вода начинала гореть, как керосин.

Манька хохотнула и начала неспешно отстреливать одного оборотня за другим, сначала тех, которые оккупировали крышу, потом тех, которые отступили от огня. Трупы устилали землю вокруг изб, да и на ней и Борзеевиче не было живого места, несколько пуль все же прошили их обоих насквозь, а в воздухе начинало быстро темнеть.

Наконец оборотни поняли, что избу огнем не напугаешь, и, перестроившись, отступили к лагерю, обнесенному за прошлый вечер частоколом.

Манька не могла поверить, что они с Борзеевичем отстояли избы. Изумлению ее не было предела, рот, растянутый в блаженной улыбке от уха до уха, и до самого восхода луны не менял своего положения. И даже Дьявол, который напомнил, что он все еще Бог Нечисти, что никому, кроме Помазанницы не ищет милостыню, что битва, если закончится поражением противной стороны, все расставит по своим местам, что помогал он не ради Маньки, не ради изб, а если уж на то пошло, в силу своей болезни, которую называют «игромания», и исключительно ради подвига Благодетельницы, которая сама накажет и ее, и Борзеевича, и избы, и прочих христопродавцев за вероломство и разжигание межкоцессиональной розни, настроение ее не убывало, а только прибывало.

Борзеевич победой был ошеломлен не меньше Маньки, рассматривая и подсчитывая через чердачное окно трупы оборотней, которые странным образом начали исчезать, погружаясь в землю, как в трясину болота.

– Это… Чего это они? – Манька с удивлением наблюдала за тем, что творится внизу.

– Навоз, он и на Черном Земноморье навоз! – ответил Дьявол, брезгливо поморщившись.

Изба горела, потушить пламя, поддерживаемое неугасимым древком, не удавалось – чтобы не сгореть, пришлось выйти наружу и ползком разыскать стрелу. Полнолуние еще не наступило, и звери были в образе человека. Как человек, оборотень имел немногим больше, чем она – решили рискнуть. Сидеть в избе, поджариваясь, не хватало никакого терпения. Привычной в последнее время к огню Маньке еще ничего, а Борзеевич начал терять и терпение, и сознание, худея на глазах от потери жидкости. Кожа у него стала желтая и сухая, как пергамент, того и гляди начнет шелушиться.

Стрелу долго высматривали с крыши. Она лежала недалеко от дверей, не доставая земли. Может, поэтому неугасимое древко не слышало ни избу, ни Дьявола. Попробовали выйти через дверь, но тут же отказались от этой мысли. Даже маленькая щель вызвала на себя такой шквал огня, которого не ожидал никто. Избы оставались не только под присмотром, но и под прицелом.

Вспомнили про выход через подвал.

Манька нырнула вниз и вынырнула со стороны реки, проползла по земле, повалявшись в грязи для камуфляжа, ползком обогнула избу, достала стрелу и вернулась тем же путем. Хворост на всякий случай быстро затушили водой, чтобы разжечь на следующий день, если оборотни повторят попытку взять избы штурмом, прием оказался действенным. Проверили двери. Двери обеих изб были основательно изрублены, но древесина уже затягивала шрамы.

– Они столько долбились и не смогли прорубить? – рассматривая рубцы в досках, поразилась Манька.

– Это не простые избы, – ответил Дьявол загадочно. – Сколько берут из земли, знаешь? А там железо, там разные металлы, которые топора тверже. Древесина у избы крепкая. Что ж я, врать буду? У нее гарантия на тысячи лет!

Дьявол полил двери живой водой из бочки: живая вода действовала на избы так же, как на Маньку. Через какое-то время на дверях не осталось ни одного рубца.