Там, на той стороне

Многих он знал в лицо. Пожилая дама, например, что размахивала веером перед собой, была его учительницей английского языка. Миссис Мерфи пришла вместе со своим мужем, похожим на арбуз мужчину в круглых очках. Рядом стояли две его точных копии толстеньких, с короткими ножками и ручками детей. Один из них потянул миссис Мерфи за пальто и спросил во весь голос, что этот дядя полицейский сделал плохого, на что тут же получил ответ, что этот негодник плохо учился и вел себя крайне скверно.

— Пошла нахер, миссис Мерфи, — произнес Джонни. Он очень надеялся, что она это услышит. Прыщавый парниша, так прозвал его Джонни, ткнул Джонни в бок.

— Потише, — сказал он девчачьим голосом. Но Джонни послал и его. Он не хотел, чтобы все они видели, что ему страшно. Нет… он лишит кретинов удовольствия наблюдать, как его лицо искажает ужас. И он старался, как мог, сдерживать идиотскую улыбку.

В первом ряду, одну из лавок почтенно занимала чета Кейн, известная в городе пара врачей. Щедрые пожертвования на благо будущего, они одни из первых, кто прислушался к тому, что говорил Фрэнсис Эйверитт и Роберт Купер, на закрытых собраниях. И по праву считали это место заслуженным. Кейт и Лукас являлись одними из столпов, что стояли у самого основания, с момента как религиозные взгляды многих изменились.

Все с нетерпением ожидали возвращения Роберта Купера.

— Тебе тоже не терпится ее увидеть? — спросила Кейт своего мужа, седовласого мужчину в старомодном твидовом костюме.

— Жаль, что Наоми так и не раскаялась в своих деяниях, ее милая мордашка хорошо бы смотрелась в этом месте.

— Ты же знаешь, Лукас, какие сейчас пошли дети, — произнесла Кейт. — Им только и подавай разврат.

—Действительно, — проговорил Лукас и прикрыл набухающую промежность полой пиджака. — Как не пытался я вразумить эту юную деву… ничего. В нее словно кто-то вселился. А я всегда говорил, что…

— Вредные привычки-прямая дорога в ад, — закончила за него Кейт и одобрительно закивала головой так, что искусственные цветы на шляпке стали трястись вместе с ней.

— Ну все… т-ш-ш-ш, — прошипел Лукас Кейн, когда услышал знакомый скрип и принял серьезный вид. По залу пробежала неровная волна из сидящих, которые как по команде вскочили со своих мест и обернулись в сторону входа.

Кейт не выдержала и застонала:

— Как же она прекрасна!

По залу прошлись восторженные возгласы и наступила гробовая тишина.

Саманта улыбнулась и тут же перед ней расступились, освобождая проход в самый конец, где ее уже ждал трон.

Все так и должно быть. Она держала за руки Ким и Роланда, которые улыбались и махали руками. Кто-то не выдержал и крикнул, что все это должно быть ему сниться, люди его поддержали, они кричали и приветствовали. За ними шли Томас и Эмили, как божественные создания. Том на фоне людей, выглядел как древнегреческий Аполлон, высокий и мускулистый, словно с высеченным из камня лицом. В глазах людей, Эмили увидела преклонение и восхищение. Кто-то упал на колени, а кто-то стоял с открытым ртом.

— Ты только погляди Лукас, — говорила Кейт Кейн. — Они словно спустились к нам с небес. — Ты слышишь, Лукас?

Лукас не отвечал. Его взгляд припал к большой груди Саманты Де Ламаркан. Он хорошо видел очертание двух холмов с темными точками. И хотя за его многолетнюю медицинскую практику еще ни разу не слышал, чтобы люди умирали при взгляде на обнаженную женщину, сейчас он с радостью согласился бы стать первопроходцам.

За всей процессией следовал Роберт Купер, Николас Эйверитт и Марк Смит.

Саманта села на трон, сделанный по специальному заказу. Роберт постарался как следует, чтобы он выглядел достойно.

Она оглядела всех присутствующих. Ей хорошо знакомо человеческое безумие и сейчас это было оно. Она считала его вершиной эволюции. Они отбросили все то, что их удерживало и последовали за желанием. Они жаждали ее и сделают все, что она скажет.

Том встал позади, скрестив руки на груди, Эмили села на стул, чем привлекла большое количество взглядов со стороны мужчин. Ким и Роланд принялись бегать среди людей, которым непременно хотелось притронуться к живым ангелочкам.

— Хотел бы я, чтобы и у меня была такая дочь, — произнес вслух Лукас Кейн, пожирая глазами Эмили.

Волнение от увиденного нарастало и люди принялись толкать друг друга, вырываясь вперед, поближе к совершенному.

Послышался голос Саманты, и все замерли. Она говорила хриплым неприятным голосом, но для людей, он слышался как журчание ручейка, с мягким бархатным оттенком. Для всех, кроме Джонни и Марка, который до сих пор не понимал, что он вообще здесь делает. Больше всего, Джонни хотелось, заткнуть уши. Скрипучий, словно пристывший к рельсам вагон, голос, пробирался в самое нутро. Он никак не мог принадлежать человеку. Будь хоть ты трижды знатоком, но не существует таких голосовых связок, которые бы смоги воспроизвести эти хриплые, колючие звуки. Джонни сравнил это с ежом, который залез к нему в барабанную перепонку, а потом расправил свои иголки.

Марк Смит отпустил прыщавого паренька и подошел к Джонни поближе.

— Ну что малыш, готов умереть?