Там, на той стороне

Саманта наклонилась к лужице со светлой кровью и несколько раз обмакнула в ней пальцы, как в чернильнице.

— Ты следующий, — прошептал Николас Эйверитт на ухо Джонни.

— Это знак, дети мои…, — говорила женщина и подойдя к Кейт Кейн начертила у нее на лбу, прямо под чудесной шляпкой, символ.

— Это символ того, что вы совершенны и каждый ваш день будет днем жизни ради Великой Матери.

Эмили проделала тоже самое с Лукасом, отчего он чуть было не кончил прямо в штаны. И так один за другим, люди подходили и получали особый знак.

— Я думаю, моим детям нужно немного отдохнуть, — сказала Саманта, когда последний верующий получил знак Великой Матери.

Дорога оказалась изрядно выматывающей для маленьких созданий. Ким сидела на коленках у пожилой женщины и показывала свою коллекцию разноцветных камешков, которые ей удалось собрать со всех мест, где они были, а Роланд держал в руках голову Марка и бродил с ней по залу.

— А как же подарок? — спросил Николас. Он хотел получить благословения от Великой Матери прямо сейчас.

— Что ты приготовил, Николас? — спросила Саманта, словно не замечая Джонни.

Николас схватил Джонни за волосы и показал лицо.

– Вам стоило сдохнуть во Вьетнаме, но зато героем, — прошептал Джонни.

Саманта Де Ламаркан не видела ни страха, ни ужаса, вообще ничего в глазах юноши.

– Развяжи его, — приказала женщина.

Николас послушался и стал срезать веревку.

— А ты, — обратилась она к Куперу, — держи его чтобы, он не ударился об пол.

Ей стало любопытно.

Джонни Рассел младший попытался устоять на ногах, но они перестали подчиняться. Роберт Купер подхватил его и вместе с Николасом Эйверитт, они дотащили его, усадив на одну из деревянных ступеней, перед Самантой.

– Он пытался нам помешать, — сказал Николас.

«Еще одна безумная, возомнившая себя богом», — подумал Джонни. «Сколько таких уже было в истории США. Чарльз Мэнсон в женском платье.»

Джонни стало от этих слов смешно.

— Тебе разве не страшно? — спросила женщина.

— Мне что, восемь лет, а я сижу в лагере бойскаутов у костра и слушаю страшилки? — задал вопрос Джонни.

(Черт возьми, Джонни-бой! А ведь ты не промах.)

— Это интересно, — сказала Саманта и подошла к Джонни. – Ты знаешь, кто я, мальчик?

— Думаю, в свое время вы сбежали с лечебницы, — ответил Джонни. — Хотя вам там самое место.

Люди сохраняли молчание в ожидании. Женщина пыталась залезть в сознание к Джонни, прощупать его слабости, заставить бояться, но не могла. Сейчас ей не доставало Марко, который умело находил подход к каждому из людей. Он был тем универсальным ключом, что вскрывал даже самые потайные двери в человеке, а затем истреблял его сначала морально, а затем и физически.

Саманта обратилось к людям:

— Дети мои! Сегодня великий день для нас. Для тех, кто верен Великой Матери.

Она всегда говорила о себе в третьем лице.

— Идите, и насладитесь этой радостью. Принесите ее в каждый дом, заставьте всех трепетать перед нашим величием, отпразднуйте нашу победу!

Люди подносили к ее ногам цветы и со словами восхвалений выходили из храма.

— Роберт, — позвала к себе Саманта. – Отвези моих детей домой, а мне еще нужно побыть здесь немного.

— Слушаюсь, — ответил Роберт Купер. — Мы полностью восстановили третий этаж и теперь там можно жить.

— А что насчет остальных этажей? И подвала?

— Как только установим подъемник, то приступим и к ним, — отчитался Купер.

— Хорошо… Роланд, Ким, Эмили, вы поедите с дядей в наш дом. Томас, мой мальчик! Ты проследишь, чтобы с ними ничего не случилось.

— Понял, мам.

— А что насчет тебя… — обратилась она к Джонни. — Я хочу с тобой поговорить.

— О чем? Разве вы тоже увлекаетесь криминологией? — усмехнулся Джонни.

— Ты знаешь, почему я оставила тебя в живых?

— Нет, — ответил Джонни.

За последние сутки его жизнь прокатили несколько раз на Чертовом колесе, затем в прямом смысле подвешивали за ноги и теперь ему было все равно. Он забыл слово, которое означало это состояние.

— Я не убиваю невинных, — ответила Саманта.

Джонни посмотрел на тело Марка.

— Что же вам сделал Марк? Вы же его совсем не знали?

— Зато, я хорошо знаю подобных ему. Они не заслуживают жизни. Такие существа пропитаны ядом лицемерия и лжи, разве это не повод?

— Существа? — спросил Джонни. — А вы сами кто?

Саманта вздохнула.

– Тебе это правда любопытно, юноша?

— Меня зовут Джонни, — твердо произнес он.

— Хорошо Джонни. Не буду скрывать, ты мне интересен. Я своего рода коллекционер. А ты на редкость уникальный экземпляр. Что в тебе такого особенного? М-м-м?

— Когда я о чем-то думаю, то закатываю глаза и грызу карандаш. Как вам такое? Или еще… я до сих пор выписываю детский журнал, потому что мне кажется, что редакторы могут обидеться, если от них отписаться. Правда невероятно?

Саманта, на секунду улыбнулась.

Джонни никак не мог взять в толк, нахрена ей очки? Это был его следующий вопрос на очереди.

— Мне кажется я поняла в чем твоя проблема.

— Проблема! — усмехнулся Джонни. — Если и есть тут проблема, то это вы, мисс. Из-за вас, город сошел с ума.

— Джонни, сколько тебе лет?