Тамбера

— Вот ты сказал, Кависта, — неожиданно вступил в разговор молчавший до сих пор Индалу, — что голландцы строят крепость, потому что хотят враждовать с нами. А откуда ты это знаешь?

— Я, Индалу, все знаю.

— Тебе хорошо говорить, Кависта. У тебя есть деньги. А нам каково? Бросить работу просто. А домой придешь с пустыми руками, и есть нечего, и ругани не оберешься.

— А разве нельзя по-другому заработать деньги?

— Можно. Только где еще мне станут платить по десять дуитов в день? А чтобы торговать — надо иметь большое состояние.

— Пойди в море, рыбы у нас много, да и рыбак ты удачливый. Будешь продавать рыбу — вот тебе и деньги.

— В море ходить куда опаснее, чем мешать цемент.

— Но подумай и о другом, Индалу. Как по-твоему, что лучше — помогать своим врагам и получать за это десять дуитов в день или ловить рыбу в море?

— Обо всем этом надо хорошенько поразмыслить, — чуть помолчав, ответил Индалу. — Еще неизвестно, хотят ли голландцы нам зла.

— Так, значит, ты больше веришь этим белокожим, чем мне, который одной с тобой крови?

— Конечно, я верю тебе больше, чем иноземцам. Но у меня есть и свое понятие. Сейчас я могу кормить жену и детей, потому что голландцы дают мне деньги и работа нетрудная. А насчет того, враги нам голландцы или нет, так в этом я должен сперва сам убедиться. Или пусть нам это староста кампунга скажет.

— Ну что ж, ладно, — после недолгого молчания сказал Кависта. — Но помни, Индалу, настанет день, когда ты все поймешь и сам бросишь эту работу.

— За предупреждение спасибо, Кависта, — поблагодарил Ара.

— Нам пора возвращаться, — заторопился Индалу.

— Пойдем скорее. До свидания, Кависта.

— Неужели и впрямь голландцы станут нашими врагами? — с некоторой тревогой проговорил Ара, направляясь обратно к своему чану.

— Поживем — увидим, — пожал плечами Индалу. — Мало ли что говорят. Не всему сразу верь, так и в беду недолго попасть.

А Кависта делал свое дело. Он решил поговорить со всеми, кто работал у голландцев. Вслед за Индалу с Арой он отозвал в сторонку еще троих. Эти все по-разному отнеслись к уговорам Кависты, спор разгорелся не на шутку. В конце концов порешили на том, чтобы вечером пойти к старосте кампунга за разъяснениями.

После работы большая группа лонторцев во главе с Амбало отправилась к Имбате. Староста встретил народ приветливо, предложил всем сесть и приготовился слушать.

— Мы пришли сюда потому, — начал Амбало, — что один человек посоветовал нам бросить работу. Он сказал, что голландцы не зря строят крепость, что они задумали против нас недоброе.

— Это вам Кависта наговорил? — едва дослушав, задал вопрос Имбата.

— Выходит, ты уже все знаешь?

— Знаю. Он и ко мне приходил.

— Так что же, правду он говорит или нет?

Подумав с минуту, Имбата спросил:

— А сами вы как думаете? Может быть, вы тоже считаете, что голландцы станут нашими врагами?

— Вот этого-то мы и не знаем, — сказал Индалу.

— Значит, среди вас нет таких, кто согласен с Кавистой?

— Есть и такие, — отозвался Амбало.

Имбата опять замолчал. Он не спешил с объяснениями, надо было взвесить каждое слово.

— Что ж, давайте это обсудим, друзья, — осторожно начал он. — Я уже говорил вам о том, что сказал мне ван Спойлт. Голландцы хотят построить крепость для защиты от португальцев или испанцев, которые могут в любую минуту напасть на остров. Мы помогаем им строить эту крепость, потому что она будет защищать и нас. А потом мы ведь заключили с голландцами договор о дружбе. И у нас нет никаких причин подозревать их в измене, смотреть на них как на врагов. Если мы первые нарушим договор, то, значит, вражду начнем мы, а не голландцы. Тогда, конечно, от нашей дружбы не останется и следа.

Он опять выждал немного, наблюдая, какое впечатление производят его слова. Пришедшие вопросительно переглядывались друг с другом.

— Друзья мои! — продолжал Имбата. — Если мы бросим сейчас работу, значит, мы нарушим наш договор о дружбе и голландцы будут считать нас врагами. Вот о чем я хочу предупредить вас. Это моя обязанность, как старосты кампунга. Ведь я отвечаю за то, чтобы наши отношения с голландцами были мирными.

— Вот и я так думаю. Глупо сейчас бросать работу, — решительно заявил Индалу.

— И почему мы должны поднимать шум из-за чьих-то подозрений? — поддержал его еще кто-то.

— Ну, теперь нам все понятно, — сказал Амбало. — Нашему старосте мы верим больше, чем Кависте.

На том и окончился разговор. Попрощавшись с Имбатой, все разошлись по домам.

Следующий день прошел без неприятностей. Заглянув на стройку, Имбата с радостью убедился, что работа идет своим чередом. Миновал еще день, и опять ничто не нарушило покоя старосты кампунга. К нему вернулся аппетит и крепкий сон. Все, казалось, обстояло благополучно.

Однако через три дня после объяснения с лонторцами произошло то, чего Имбата невольно ждал и боялся. Когда в дверях его дома появился ван Спойлт, Имбата по его лицу понял, что разговор будет неприятный.

— Послушай, Имбата, — без обиняков начал голландец, — у меня к тебе серьезные претензии. Твои люди на постройке крепости стали плохо работать. А пятеро так и вообще сегодня не вышли.