Тамбовский волк

Тамбовщина бурлила. Восстание за восстаниями, волость за волостью, уезд за уездом. Александр Антонов чётко знал своё дело. Поводы для восстаний находились разные — мобилизация в Красную Армию, реквизиция скота, учёт церковного имущества — но результат всегда был один: вооружённое восстание и свержение местного Совета, а затем тут же молебен за упокой его, Совета, души (неужели прощать мужикам молебны, которые ознаменовывают падение рабоче-крестьянской власти?). Особенно горячим месяцем стал ноябрь 1919 года. Казалось, Тамбовская губерния вот-вот отделится от России и провозгласит свою независимость. Разумеется, Ленин такого стерпеть не мог. По его приказу на места двинулись десятки карательных отрядов, и вот весьма краткий перечень фактов из их кровавой деятельности, перед которым бледнеют даже ужасы, которые когда-то творил в этих же местах царский опричник Луженовский, погибший впоследствии от руки Марии Спиридоновой. Выдумывать и додумывать ничего не буду. Просто процитирую один документ, направленный в самом конце 1919 года в Совет Народных Комиссаров группой социалистов-революционеров:

"В Спасском уезде, во всех волостях, где только появлялись карательные отряды, шла самая безобразная, безразборная порка крестьян. По сёлам много расстрелянных. На площади города Спасска публично, при обязательном присутствии граждан-односельчан, было расстреляно десять крестьян вместе со священником, причём телеги для уборки трупов должны были предоставить граждане-односельчане. Расстрелянных за Спасской тюрьмой 30 человек заставили перед смертью вырыть себе одну общую могилу.

В Кирсановском уезде усмирители в своей безумной жестокости дошли до того, что запирали на несколько дней арестованных в один хлев с голодным экономическим хряком; подвергшиеся таким пыткам сходили с ума. Председатель Нащёкинского Комитета Бедноты продолжал расстреливать самолично уже после отъезда карательного отряда.

В Моршанском уезде сотни расстрелянных и тысячи пострадавших. Некоторые сёла, как, например, Ракша, почти уничтожены орудийными снарядами. Имущество крестьян не только разграблялось "коммунистами" и армейцами, но и сжигалось вместе с запасами семян и хлеба. Особенно пострадал Пичаевский район, где сжигали каждый десятый двор, причём женщины и дети выгонялись в лес. Село Перкино участие в восстании не принимало, однако там в это же время переизбрали совет. Отряд из Тамбова весь новый состав совета расстрелял. Из Островской волости в Моршанскую тюрьму доставлены 15 крестьян совершенно изувеченных усмирителями. В этой же тюрьме содержится женщина, у которой выдраны волосы на голове. Случаи насилия над женщинами надо считать десятками. На кладбище Моршанска израненные армейцами 8 крестьян (Марков, Сучков, Костяев, Кузьмин и др.) были полуживыми зарыты в могилу. Особенно отличились по Моршанскому уезду следующие усмирители: начальник отряда — Чуфирин — "коммунист", Чумикин (бывший уголовный), Парфенов (освобождённый из ссылки по ходатайству на Выс. имя), Соколов, бывший фельдфебель и ряд других.