Тамплиеры. Рождение и гибель великого ордена

Плавание было долгим, и великий магистр опоздал на несколько недель, пропустив дату, назначенную папой, однако это не имело большого значения. Осенью Климента сразил очередной приступ болезни, и до Нового года он был слишком болен, чтобы с кем-либо встречаться. Таким образом, прибыв во Францию, Жак мог не торопиться. Вероятно, он сошел на берег в порту Марселя, где у тамплиеров стоял флот и откуда они руководили морскими перевозками из Европы на Кипр. Далее его путь лежал в Пуатье, нарядный французский город, стоящий на реке Клэн, где во дворце с просторным залом для аудиенций, построенным для Алиеноры Аквитанской и называвшимся Зал потерянных шагов, размещался папский двор. Пока Жак добирался туда, у него было достаточно времени, чтобы ознакомиться с положением дел во французском королевстве.

Династия Капетингов, к которой принадлежал Филипп IV, правила Францией уже больше четырех веков. В XIII веке она значительно расширила владения короны, добавив к ним Нормандию, Анжу, Бретань и Тулузу, которыми прежде управляли почти независимые бароны или иноземные монархи. Имея первоначально в собственности лишь небольшую территорию вокруг Парижа, Капетинги захватили большую часть западного побережья королевства, распространив свою власть на юг до Пиренеев и на восток до реки Роны.

Происходили они напрямую от Карла Великого. Благодаря древней истории рода и недавней экспансии короли Капетинги уверовали в божественную природу своей власти. В 1297 году Филипп добился канонизации своего прославленного деда Людовика IX. Себя самого он считал таким же в высшей степени христианским королем в высшей степени особенного королевства. Ему хотелось, чтобы это признавали и все остальные.

Некоторые из подданных подсмеивались над напыщенной религиозностью Филиппа. Но им очень быстро дали понять, что это плохая идея. В 1301 году Бернар Сессе, епископ Памье, назвал Филиппа бесполезной совой: «самая красивая из птиц, которая ничего не стоит… таков наш король Франции, который ничего не может сделать, кроме как таращить глаза на людей». Это было в равной степени неразумно и ошибочно: очень скоро епископ был осужден за колдовство, богохульство, блуд, ересь и измену. Филипп не был ни сердечен, ни слишком умен, но зато он был расчетливым фанатиком, эгоистично благочестивым, умевшим убедить себя в худших намерениях других и готовым уничтожить любого, кто встал на его пути.

Самым печально известным примером этого стало противостояние короля и папы Бонифация VIII, длившееся с 1296 по 1301 год. Началось оно из-за попыток Филиппа обложить французское духовенство налогами и пустить их на военные нужды, но очень скоро переросло в жестокое соперничество за абсолютную власть (одним из сражений этой войны стал яростный спор из-за ареста епископа Сессе). Бонифаций пытался запугать Филиппа серией папских эдиктов, завершившейся буллой Unam Sanctam[621]

, которая агрессивно утверждала духовное господство Церкви и настаивала на том, что ей должны подчиняться все, в том числе и короли. В ней недвусмысленно говорилось, что «для спасения души всякое человеческое существо должно подчиняться римскому первосвященнику»[622].

Король ответил на это просто и безжалостно. В сентябре 1303 года доверенный советник Филиппа Гийом де Ногаре привел несколько тысяч наемников в окрестности Рима, к папскому дворцу в Ананьи, осадил его и в конце концов ворвался в резиденцию Бонифация. По легенде, Гийом де Ногаре дал понтифику пощечину; правда это или нет, неизвестно, но папа пробыл в заложниках несколько дней, а его дворец был разграблен. Это подействовало на Бонифация так, что меньше чем через месяц после возвращения в Рим он умер, так и не оправившись от нервного потрясения[623]. Преемник Бонифация, Бенедикт XI, умер всего через девять месяцев, и французы в конце концов посадили на Святой престол Климента.

Но деятели Церкви были не единственными, на кого Филипп обрушил свой гнев. Его первое столкновение с Бонифацием произошло из-за денег, а в них он нуждался постоянно, потому что непрерывно воевал с соседями. Став королем в 1285 году, в возрасте семнадцати лет, Филипп получил в наследство войну с Арагоном[624]. Благодаря фанатичному папе она обрела статус крестового похода, хотя на самом деле была не более чем территориальным конфликтом. Французы не только проиграли в этой войне, но и оказались обременены большими долгами.