Танатонавты

Амандина постоянно подхватывала его на руки. «Папа», «мама», «пипи» и «кака» были теми четырьмя словами, которые он любил повторять в разных сочетаниях. Позднее ему придется пройти хороший курс психоанализа, чтобы научиться различать эти четыре понятия.

Мой ребенок. Жизнь идет дальше. Человечество развивается. Мои гены нашли свое продолжение в его хромосомах.

— Да сколько можно с ним играть?! — смеялся Конрад. — Он тебе уже по голове ходит! Я лично своих сорванцов оставляю в покое.

— Папа — пипи? — начал приставать младший.

Мой брат расхохотался и объяснил:

— Ну уж нет, папа — кака!

Я всегда подозревал, что из Конрада — педагог никудышный.

Мой брат открыл танатонавтическое предприятие. Он строил танатодромы по всему миру, заказы «под ключ». Ухватив настроения клиентов, он придумывал и создавал полетные залы с мифологическим или мистическим интерьером. Дайте ему заказ и вы сможете стартовать из копии пирамиды Хеопса или Сикстинской капеллы. По бешенным ценам он предлагал индивидуальные танатодромы в виде деревянных изб, напоминавших бани, но оснащенные всей аппаратурой, необходимой для полета. По спецзаказу, за дополнительные двести тысяч франков, он ставил там звуковоспроизводящие системы и выдавал комплекты униформ по точному подобию нашей экипировки.

Дела моей матери тоже шли полным ходом. Она открыла издательство по выпуску полного собрания сочинений Амандины Баллю: "Справочник умирающего ", "Сто идей, как провести уик-энд в Раю

", "Танатонавтика за десять уроков ", "Пособие для астматиков, сердечников и эпилептиков: меры предосторожности перед смертью "…

Все это были бестселлеры, хотя конкуренция царила жестокая. Учебники для танатонавтов, так же как и свидетельства из первых рук, цвели буйным цветом.

Полет на тот свет стал доступен всем. Даже для тех, кто по бедности не мог купить оборудование Конрада, всегда оставалась возможность покинуть тело через простую медитацию!

249 — ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

«Состояние духа в момент смерти определяет форму, принимаемую при следующем существовании. Но как добродетель может в самую последнюю минуту пустить свои ростки в душе того, кто всю жизнь отдавал себя злу? Получается, что добродетель приходит из собранных или накопленных в ходе предыдущих жизней добрых тенденций, доступ к которым открывается в момент смерти человека, проведшего все свое существование в ошибке».

Ма Ананда Мойи

250 — ВСЕ ТАК СЛОЖНО…

Жизнь — только краткое путешествие. Хорошо ли, плохо ли, но по мере того, как в нашем мире распространялось знание о Запредельном Континенте, эта концепция пробивала себе тропинку в человеческие головы. Были другие жизни до нас, будут другие жизни после нас, душа переживает плоть. Хоть Рай и не осязаем, у него, по меньшей мере, есть точный адрес: черная дыра в центре нашей Галактики. Чуть ли не всякий теперь знал, что есть некий «космический» континент, образованный семью небесами, причем на самом последнем из них проживают ангелы, могущие решить какие угодно проблемы.

Первым пострадавшим от сих откровений был наш президент Люсиндер. До выборов оставалось менее месяца, как один из его соперников, некто Ричард Пипкус, заявил, что добрался до Рая и узнал там от одного из ангелов, что является реинкарнированным Юлием Цезарем.

— От какого ангела? — потребовал Люсиндер в ходе теледебатов.

— Мумия, кто помогает добиться успеха в наших начинаниях, — ответил тот, ничуть не смутившись.

Люсиндер, для которого Юлий Цезарь был примером и чью жизнь он знал наизусть, тщетно пытался подловить противника. На глазах потерявших дар речи журналистов, Пипкус в мельчайших деталях описал античный римский форум и те проблемы со здоровьем, что преследовали победителя Версинжеторикса. Даже Люсиндер не знал, что на это сказать.

Мегаломания, а может, и просто энциклопедическая память, после Пипкуса-Юлия Цезаря вытащила на свет других кандидатов: Роберта Моллина, убеждавшего, что он — перевоплощенный Наполеон Бонапарт, и Филиппа Пилу — новую ипостась Александра Великого. Мы, однако, знали, что ангелы немножко болтуны и сомневались в достоверности заявлений этой когорты новых претендентов.

Люсиндер мог гордиться, что был первым главой государства, кто ворвался в Рай, но вот Цезарь, Наполеон и Александр тоже построили не менее престижные империи. Каждый из них заявлял, что не только способен вернуть Франции международное влияние, но и окончательно покорить Запредельный Континент.