Танец Грехов

— Ты ли прикончил Градимира — вождя «Сварога»? — Древняя секира рассекла воздух, прочертила полукруг и врезалась в шею Когноса. Тот раскинул длинные руки и упёрся ими в зубцы башни. Чёрная кровь пробивалась из его шеи, сползая на жёлтый песок.

«Как он может доминировать в чужих Чертогах? Когнос применил Жертвенный Пакт, в чём же дело, почему демон проигрывает?»

— Это была… ворона… — хрипел демон одной из своих голов. Из чрева, укрытого костяным панцирем, вместо очередных мертвецов пролилась, как из ведра, чёрная субстанция, растворившая крышу башни. — Ворона…

— Не ври мне, демон, — прорычал Бык и выставил руку так, что секира глубже вгрызлась лезвием в одну из шей твари. Когнос взвыл и руки, который удерживались за зубцы, обломались, как спичечные коробки. Когнос плюхнулся на разрушенную крышу песчаной башни и защёлкал двумя живыми головами, — Я чувствую, что ты убил его. В тебе горит его пламя.

Когда Бык приблизился, Когнос вздел одну из голов, раскрыл уродливый рот и оттуда выплеснулся поток дикого чёрного огня. Фигуру Быка окутало пламя, и демон снова привычно захихикал.

— Верни то, что принадлежит мне по праву, — приказал Бык, когда пламя расступилось перед ним. Яркий светло-красный барьер проявился за потоками чёрного пламени.

«Он тоже раскрыл Чертоги, — наконец, догадался Виктор, тихо отползая к краю песчаной башни. Вокруг творился сущий хаос: мертвецы гибли и вставали, но парень каким-то чудом избегал их взглядов, — только в совсем крошечном радиусе, окутав ими лишь своё тело. Из-за того, что они такие крошечные, в них лежит сконцентрированная мощь. А Когнос наоборот, решил положиться на масштаб… Но Пакт ещё не сработал».

Мысли его прервала какая-то иссохшая старуха, с обвисшей гнилой грудью и чёрным, гнилым ртом. Парень выхватил у лежащего рядом мертвеца щит, оправленный железом. Виктор выматерился и два удара этим щитом смяли башку бабки, лишив труп возможности двигаться. Разделавшись с соперником, Виктор, по пути, не без труда разделался ещё с тремя полудохликами и, наконец, пробился к Однорукому. Тот сгорбился, оперевшись на зубец башни и тяжело дышал. Возле него валялось около двух десятков одержимых, призванных Когносом.

— Нам конец, — беловолосый ткнул на Быка, который, окутав себя одеялом молний и вспышек, вбивал головы Когноса внутрь уродливого, одутловатого тела. — Сейчас он пришьёт демона, а потом возьмётся за нас.

— Нет, — покачал головой Виктор Зверев, при этом улыбаясь, как сумасшедший, — сейчас демон усиленно терпит, чтобы набраться сил. Но как только…

Башня задрожала и начала сыпаться. Мертвецы, ковром устлавшие её крышу, задрожали и взвыли, а из ртов вырвались чёрно-бурые сгустки энергии. Когнос одной оставшейся головой выкрикивал какие-то древние заклинания и само пространство начало дрожать. Бык отпрянул от него и увернулся от полившегося на него огня. Демон пожирал бурые сгустки мёртвых душ и дрожа своим обрубленным тельцем, впитывал всё больше и больше. Крыша ввалилась в себя, утянув за собой и живых и мёртвых.

Виктор пришёл в себя, лёжа на песчаном ковре. Язык снова окунули в эту жёлтую, колкую пыль. Он смог открыть глаза и увидел, что основная битва перебросилась к высохшему устью реки. Когнос теперь раскрылся во всё своё уродливое величие: белый, костлявый панцирь раздулся, четыре огромных паучьих руки впились в песок, а чрево на брюхе обзавелось красными глазами и острыми клыками. Две мёртвых головы до сих пор болтались туда-сюда, но единственная живая пульсировала буро-чёрной энергией, исходящей из отвратительной пасти. Рот на брюхе продолжал впитывать энергию мертвецов, которая тянулась отовсюду, и Виктор вдруг увидел, как бледнеет его кожа.

— Тебе не холодно? — Однорукий побледнел ещё больше, а кожа его высыхала на глазах. Жёлтые кошачьи глаза стали утрачивать блеск. Виктор было испугался, но странный мороз проник в тело и сознание, нашёптывая: «Ляг и отдохни… Закрой глаза…»

Разряд молнии и гром, драконьим рыком разошедшийся по мёртвой пустыне, вдохнул жизнь в Виктора, и он вскочил, как вскакивал каждое утро в корпусе “Зимы”. Однорукий мирно лежал в одеяле песка, не отпуская свой трофейный меч даже сейчас. Увидев, как вздымается его грудь, Виктор выдохнул и тут же оглянулся.

Тот татуированный язычник, вождь «Перуна», раскрыл свои Чертоги внутри Чертогов Когноса? Невероятно! Откуда у него такая мощь?!

Бык, весь в синяках, кровоподтёках, ссадинах, обсыпанный песком и пронзённый двумя копьями (один обломок торчал в левой грудине, другой — в икре на ноге), героически держался. Две огромные культи демона змеями обвили его шею, но теперь медленно сползали. Древняя секира Быка, наконец, раздробила последнюю голову чудовища, но Когнос ещё жил и только шептал: «Жертва, жертва…»

— Отдай то, что принадлежит мне, — Бык вырвал с пояса Кинжал Душ и Когнос взвыл и задёргался, увидев этот клинок.