Танец на Глубине (СИ)

— Это Маркиз, — подсказала безволосая желтоглазая навтка, Флавия. — Наш плотник и врач.

Услышав своё прозвище, тот стрельнул в их сторону испепеляющим взглядом. Селин поспешила улыбнуться и пробормотать «рада знакомству».

Флавия втиснула косоногий табурет между леди де Сарде и толстяком и начала называть собравшихся. Флавия, девушка, чей подбородок и веки украшали линиии татуировок, а на голове, кроме косынки, ничего не было, явно чувствовала себя очень уютно. Селин только оставалось улыбаться и глотать слюну над пустой тарелкой.

Черноглазого статного бородача, выпустившего её из заперти, звали Фаусто. Он оказался квартермейстером-хикметцем, сбежавшим в навты по причине некоторых разногласий культурного характера.

Фаусто поднял бокал и почтительно кивнул.

— Отчего вы всё время в чёрном? — не удержалась Селин.

— Чёрный цвет поглощает солнце.

— На нём крови не видно, — процедил Маркиз.

— Не за столом же! У нас приличное общество! — закатил красивые смеющиеся глаза Фаусто.

— Да и сами мы приличные мусье, — прошамкал Красавчик и закашлялся.

— Его зовут Люсьен, наш боцман. Наместник Верхней Палубы. Как-то он чистил мушкет, зажав промеж колен, а тот ненароком…

— С тех пор и Красавчик!

— …и признаёт только арбалеты и луки. Пороху на дух не переносит…

Селин растерянно улыбалась и кивала, не зная, как и реагировать.

Братья-близнецы Жан и Жак с тремя руками на двоих, что драили палубу и владели топорами, были из урождённых. Они сосредоточенно ловили вилками одинокую скользкую горошину и в беседе участия не принимали.

— Откровенные идиоты, — тихо заметила Флавия. — Но хороши в своём деле: ни пылинки после них не остаётся.

— А это тело, — она пихнула локтем сидевшего рядом грузного матроса, — Толстяк Жиль. Глава пушечной бригады, обитатель нижних палуб.

— Главарь. — Неожиданным фальцетом ответил тот.

— Как же, как же. Вас-то я отменно помню. Вы истребили мой фарфор у меня же на глазах тогда, при погрузке, — усмехнулась Селин.

— Извиняйте, со снарядами уж куда как проще, миледи… — Толстяк сконфуженно уткнулся в кружку.

Задумчивого узкоплечего юношу с лицом без татуировок звали Лауро.

— Все дарованные морю в целом странные ребята. Лауро хорош в картах и хм… навигации. Вечный юнга.

— Ой, а сама-то! — запальчиво возразил он.

— С нашим капитаном вы уж точно успели познакомиться, миледи. — Флавия грустно посмотрела через стол на Васко.

Он сидел во главе стола и слушал восторженный рассказ квартирмейстера об описи. Помимо перечёта неизвестных наименований, среди добычи звучали имена «Караваджо», «Рембрандт», «Вермеер». Селин все эти художники были знакомы не понаслышке, но удивляло, как произведения искусства столь знаменитых мастеров могли оказаться у пиратов.

Тяжёлый бушлат уступил место парадному капитанскому кителю с серебряной вязью потёртых аксельбантов. Выгоревшие на солнце волосы были аккуратно убраны в хвост. В ухе поблескивало широкое кольцо. В те редкие моменты, когда Васко переставал хмурить красивые брови, прищуриваться и поджимать нижнюю губу, его гладко выбритое лицо выдавало, насколько молод он на самом деле. В точеных правильных чертах читалось бы что-то аристократическое, если бы не витки навтовских татуировок на волевом подбородке, над губой и скулах, добавлявшие капитану ауры опасного хищника.

Родинка на его левой щеке показалась ей отчего-то очень милой.

Только сейчас Селин впервые увидела, как он искренне и белозубо улыбается в компании своей команды.

Живые сияющие глаза, по давней морской традиции густо подведённые сурьмой, и линиями татуировок, уходящими к вискам, смотрели в опись. В них не осталось ни капли той холодной решимости, что за мгновение до удара саблей выбирала жертву, — только интерес с искорками озорства.

— Друзья мои! — Васко встал, чуть поморщившись, и оглядел собравшихся. Фаусто долил ему в бокал тёмной жидкости. Разговоры сейчас же остановились. Умолк и пьяный смех.

— Благодарю вас за собранность, силу и огромную волю, благодаря которым «Конёк» не остался кверху брюхом. Кабы не вы, смельчаки…

— Самоубийцы…

— Всё же смельчаки, Маркиз, — капитан снисходительно улыбнулся. — Так вот. От боцмана до последней пороховой обезьяны, вы хорошо сделали своё дело, иначе наши суда были бы уничтожены и разграблены, пассажиры взяты в плен, — он сдержанно кивнул Селин, — а мы с вами кормили бы рыб. — Он тепло оглядел собравшихся. — Без вас не случилось бы этой победы! Выдам боевые, как только сойдём на берег!

— Ура капитану!

Тотчас же поднялся гвалт. Зазвенели бутылки. Перебивая друг друга, моряки наперебой делились, кто на что хочет раскошелиться, в каком месте и сколько раз.

Константин тем временем завладел вниманием присутствующих и оживленно рассказывал, каково это — быть похищенным и погруженным на вражеское судно.

— Побывать на пиратском корабле! Это непередаваемо! — разглагольствовал кузен, срываясь на восторженный крик и размахивая своим кубком. — Спасибо, что вызволили меня! Я буду век вам благодарен, друзья мои!