Танец с драконами

— Правдивые россказни, — Мокорро перевернул дьявольский рог, изучая причудливые буквы, ползущие по второму золотому кольцу. — Тут написано: «Ни один смертный не сможет извлечь из меня звук и остаться живым ».

Виктарион мрачно размышлял о предательстве брата. Подарки Эурона всегда отравлены .

— Вороний Глаз поклялся, что рог подчинит драконов моей воле. Но как же они будут служить мне, если цена — смерть?

— Твой брат не сам дул в рог. И ты не обязан, — Мокорро указал на кольцо из стали. — Вот здесь. «Кровь за пламя, пламя за кровь ». Не важно, кто протрубит в рог из преисподней. Драконы придут к его владельцу. Ты должен стать хозяином рога. При помощи крови.

Маленькая уродливая девочка

Одиннадцать слуг Многоликого собрались той ночью под храмом — больше, чем она когда-либо видела в одно время и в одном месте. Только молодой лорд и толстяк пришли через входную дверь, остальные проникли тайными путями, через туннели и скрытые проходы. Они носили закрытые черно-белые мантии, но усевшись, каждый скинул капюшон и показал лицо, которое решил надеть сегодня. Высокие стулья были вырезаны из черного эбенового дерева и белого чардрева, как двери храма наверху. Со спинок черных стульев смотрели лики из белого дерева, а со спинок белых — черные.

Она держала графин с водой. Второй прислужник стоял на другой стороне комнаты с темно-красным вином. Когда кто-нибудь из слуг Многоликого желал пить, он поднимал глаза или манил их пальцем, и один из них либо оба подходили и наполняли его чашу. Но большую часть времени они стояли, ожидая взглядов, которых так и не было. Я высечена из камня, напомнила она себе.

Я статуя, как те Морские Лорды вдоль Канала Героев. Графин весил немало, но ее руки были сильными.

Жрецы говорили на языке Браавоса, но один раз трое из них несколько минут возбужденно обсуждали что-то на высоком валирийском. По большей части девочка понимала слова, но они беседовали приглушенными голосами, и она не всегда могла расслышать.

— Я знаю этого человека, — услышала она голос жреца с лицом, обезображенным болезнью.

— Я знаю этого человека, — эхом отозвался толстяк, как раз когда она наливала ему воды.

Но красивый мужчина произнес:

— Я вручу ему дар, я его не знаю.

Позже косоглазый сказал то же самое о ком-то еще.

После трех часов вина и слов, жрецы разошлись… все, кроме доброго человека, призрака и того, с отметинами после болезни. Его щеки были покрыты мокнущими язвами, а волосы выпали. Кровь капала у него из одной ноздри и запеклась корочкой в уголках глаз.

— Наш брат хотел бы поговорить с тобой, дитя, — сообщил ей добрый человек. — Присядь, если хочешь.

Она села на стул из чардрева, с ликом из черного дерева на спинке. Кровавые язвы ее не пугали. Она слишком долго пробыла в Черно-Белом Доме, чтобы бояться фальшивого лица.

— Кто ты? — спросило безобразное лицо, когда они остались одни.

— Никто.

— Неправда. Ты Арья из дома Старков, которая кусает губы и не умеет лгать.

— Я была ею. А теперь — нет.

— Зачем ты здесь, лгунья?

— Чтобы служить. Учиться. Изменить мое лицо.

— Сначала измени свое сердце. Дар Многоликого — не детская забава. Ты бы убивала ради собственных целей, для собственного удовольствия. Ты отрицаешь это?

Она прикусила губу:

— Я…

Он влепил ей пощечину.

Из-за удара щека горела, но она знала, что заслужила его.

— Спасибо. — Несколько пощечин, и, возможно, она перестанет жевать губы. Так делала Арья , а не ночной волк. — Я отрицаю это.

— Ты лжешь. Я вижу правду в твоих глазах. У тебя глаза волка и тяга к крови.

Сир Грегор , не могла не подумать она. Дансен, Рафф-красавчик, сир Илин, сир Меррин, королева Серсея . Если она заговорит, то придется лгать, а он это поймет. Она промолчала.

— Мне сказали, ты была кошкой. Сновать по пахнущим рыбой переулкам, продавать устрицы и мидии за монеты… Маленькая жизнь, которая хорошо подходит такому маленькому существу, как ты. Попроси, и все вернется. Толкай свою тележку, кричи про своих моллюсков и довольствуйся этим. У тебя слишком мягкое сердце, чтобы быть одной из нас.

Он хочет отослать меня.

— У меня нет сердца. Только пустота. Я убила много людей. Я могла бы убить вас, если бы хотела.

— И было бы это сладким на вкус?

Она не знала правильный ответ:

— Может быть.

— Тогда тебе здесь не место. В этом доме у смерти нет сладости. Мы не воины, не солдаты, не чванливые брави, лопающиеся от собственной гордыни. Мы не убиваем, чтобы послужить некому лорду, чтобы набить наши кошельки, чтобы польстить нашему тщеславию. Мы никогда не приносим дар в угоду себе. И мы не выбираем тех, кого убиваем. Мы всего лишь слуги Многоликого Бога.

— Валар дохаэрис .

Все люди должны служить.