Танец с клинком

Ударившая в китайца алая молния запустила процесс его трансформации, а точнее, активацию сложной последовательности техник. С тех пор как тёмный дух обучил меня похожим приёмам, я уже понимал, что до истинного превращения Луэну пока что неизмеримо далеко.

Хаттори Хандзо вплотную приблизился к выставленному «щиту молний», подпрыгнул, закручивая тело в сумасшедшем кульбите, и, набрав максимальную инерцию, рубанул. Удар прямого нодати был страшен. Лезвие из кровавой стали развалило переплетение молний напополам. Клинок меча раскалился настолько, что побелел, а на его поверхности ярко проступил чёрный узор цветов хиганбаны.

– Ryuu ga waga teki wo kurau! – вновь проревел дедушка, новой волной ужаса прерывая плетение техник врага и вскидывая перед собой левую руку с направленной на китайца ладонью. – Это тебе за моего внука!!!

Плотный пучок концентрированного Света врезался в грудь Луэна, прожигая алую чешую и отбрасывая его не меньше чем на два десятка шагов…

– Иногда очень приятно чувствовать себя защищённым. Теперь всегда буду жаловаться своему дедушке! – прошептал я, касаясь эмпатической связи с предком и резко замолчал.

Прямо передо мной в землю воткнулась стрела. Деревянное древко с выжженными знаками, полосатое оперение, красные нитки на хвостовике. Ни с чем не перепутаешь, если у тебя полный колчан точно таких же.

Интуиция завопила в полный голос. Послушавшись её, я судорожно втянул в себя воздух и весь бахир, до которого мог дотянуться. Жалкие крохи энергии омыли меридианы духовного тела, устремляясь по уже разработанным каналам к строго определённым участкам организма. Ускорившись на максимум и даже не пытаясь посмотреть в небо, я метнулся вперёд, безжалостно насилуя связки и сухожилия. И ушёл от дождя стрел лишь в последнее мгновение.

– С-с-сука! – Мой вопль, полный разочарования, улетел в по-прежнему извергающее молнии небо. – Почему вы не можете оставить меня в покое?!

Мельком бросив взгляд на дедушку, сошедшегося с Луэном вплотную, я перевёл взор на возвышение, с которого меня обстреляли. Сомнений в последнем не возникало: у кромки леса стояла пара десятков охотников народа э’вьен.

Волчьи и рысьи шкуры на плечах, головы таёжных хищников на капюшонах, луки, копья-пальмы и томагавки. Лишь один из них потрясал громадным широким клинком. Тем самым мечом, что чуть не убил меня в сложном бою на Грани Миров.

Тоска и боль разочарования мимолётно коснулись сердца и отступили. Отступили, уступая место безразличию и пустоте.

Я пошёл вперёд, медленно набирая скорость. Сила, вложенная в «доспех инь-ян», стала утекать. Стрелы с обсидиановыми наконечниками замолотили по мне частым колючим градом, просаживая защиту со скоростью, на которую был неспособен крупнокалиберный пулемёт. «Доспех» неминуемо спадёт, а моих сил хватит только на духовную защиту, против которой у стрел повышенный КПД.

Всё эти мысли как будто шли фоном. Равнодушие. В моей душе царило тотальное безразличие ко всему происходящему. Как иногда говорит мой друг Лёха: «Аз есмь Великий Pohren!»

Стрелы продолжали со свистом вспарывать воздух. Их чувствительные толчки я игнорировал напрочь, заканчивая напитку мышц по методике даосов. Разогретые «котлы ци» постепенно входили в боевой режим. В этом бою у меня не будет возможности применять высокоранговые техники. До тех пор, пока дедушка не закончит возню с Луэном.

Словно почуяв неладное, часть охотников отложили луки и начали спускаться навстречу ко мне. Но сначала они спустили своих зверей…

Очередного прыгнувшего мне на грудь гигантского волка я перехватил в середине траектории – юрко проскользнув ему под брюхо и сформировав вокруг ладони спрессованную плёнку «доспеха духа», ударил в пушистое белое брюхо зверя.

В карате этот приём называется «рука-копьё». Сплавленный с практикой моего рода, удар превзошёл мои собственные ожидания – напряжённая ладонь-наконечник с лёгкостью прорвала пузо волка, пронзая его чуть ли не насквозь. Почувствовав, как пальцы сомкнулись на чём-то угловатом и твёрдом, я крепко сжал их, перемалывая позвоночник зверя в мелкую крошку. Оглушительный волчий скулёж достиг высшей ноты и стих, а задние лапы, которыми хищник уже начал меня драть, бессильно обвисли.

Тринадцать.

Крутанувшись вокруг своей оси, я тушей волка сбил прыжок другого хищного зверя. Рысь протестующе мявкнула, отлетая в сторону, и закружилась в полёте, в итоге приземлившись на все четыре лапы. Прыжок другого волка также пришлось останавливать мёртвой тушей. Сшибив серого хищника метким броском массивного тела, я краем глаза уловил движение и едва успел создать защиту вокруг левой ноги.

Огромная гипертрофированная челюсть «серого брата» народа э’вьен сомкнулась на ней чуть ниже колена. Мозг запечатлел в памяти странную морду зверя – серо-бурую шерсть, пылающие алым огнём глаза и странно знакомую энергетику.