Танец сакур

— Сын, наш с тобой сын, — Корнилов улыбнулся. — Тебе, наверное, хотелось девочку?

— Знаешь, мне хотелось девочку, а нам с тобой сына, — Лиза надеялась, что Алексей поймет, что именно она хотела сказать.

— Лиза, я знаю, что ты была беременна семь лет назад и что я был отцом твоего ребенка, — Корнилов понимал, что должен это сказать, понимал, что между ними слишком много недоговоренностей и нужно хотя бы начать раскрывать свои секреты.

Лиза побледнела и инстинктивно отодвинулась от него, Алексей удержал ее.

Почему, почему так происходит? только что-то начинает налаживаться, а потом рушится в один миг?

— Это было очень трудное для меня время, — сказала Лиза. — Может, не будем сейчас говорить об этом, — ей так хотелось, чтобы прошлое осталось в прошлом.

— Будем, — твердо ответил Алексей. — Потому что многое из того, что потом произошло в твоей жизни — моя косвенная вина.

— Ты собирал обо мне досье? — усмехнулась Лиза. — А почему говоришь об этом только сейчас?

— Только после того, как понял, что ты и Кейко — одно лицо. До этого не было никакой нужды. Ты помнишь, все было слишком быстро.

— Ты ведь не помнил меня, — даже не спросила, а почти утвердительно сказала Лиза.

— Не помнил, — не стал отрицать Алексей. — Та девушка была смутным воспоминанием, и ты не была на нее похожа. Ты была другой, совсем другой, непонятной. Вроде бы жесткой и в то же время нежной, с одной стороны зацикленной на вещах, а с другой — рассуждающей о чем-то другом, о чем-то большем.

Лиза не понимала, как реагировать на эти слова, она отдавала себе отчет, что наивная девушка семилетней давности была случайным эпизодом, и все же была огорчена, услышав это от Корнилова, но одновременно была рада его оценке себя настоящей.

— А я помнила тебя, не вспоминала каждую минуту, но помнила, конечно. Тот вечер, та ночь, мне казалось, что я делаю правильные шаги во взрослой жизни, — Лиза грустно усмехнулась.

— Тебе было плохо, и ты была совсем одна, а потом узнала, что не можешь иметь детей, — проговорил Алексей, было невыносимо жаль Лизу, ее глаза потухли при воспоминаниях о тех днях, а плечи ссутулились, ему так хотелось обнять ее, прижать к себе, а он мог только неуклюже гладить ее по животу.

— Я долгие семь лет думала, что у меня ничтожно мало шансов завести ребенка, поэтому ты понимаешь, какое для меня чудо то, что сейчас происходит? — Лиза всеми силами старалась уйти от тяжелого разговора. Вновь словно наяву вставали картины той холодной и снежной зимы: боль, мрачные стены больницы, бесконечные мысли о том, как в ее теле мог расти ребенок, катастрофа с аргентинскими варрантами, уход из «Брокер-Инвеста», страх разоблачения, связь с Кулешовым. Секреты, боль и грязь.

— Лиза, не отстраняйся от меня. Ты сейчас делаешь то же, в чем обвиняла меня, — укорил ее Алексей.

— Я не могу, не хочу говорить об этом! — Лиза встала и отошла в дальний угол комнаты, передвинула вазу с цветами, стоявшую на столе, включила, а потом выключила верхний свет.

— Мы должны поговорить об этом, — чуть повысил голос Корнилов. — Не уходи от меня и от разговора. Я знаю все, что произошло после, и не осуждаю тебя. Не имею права, понимаю, в какой ад превратилась твоя жизнь.

Понимал ли он? Мог ли понять? Хотел ли? Лиза не знала, но в одном Алексей был абсолютно прав — у них не было даже намека на будущее, если они не желали делиться своим прошлым. Она села в кресло, отодвинув его подальше, словно не желая испытывать никакого контакта с Алексеем в минуты воспоминаний о тех днях, когда почти потеряла себя, не желая чувствовать его отвращение и отстраненность.