Танец сакур

За прошедшую неделю он трижды встретился с Кейко, девушка, против его воли, начинала нравиться Алексею. Она казалась нежной и неглупой, немного ранимой, заинтересованной, честно признавшейся, что делает это — играет в гейшу, ради своей мечты. Такие жертвы Алексей понимал и одобрял. Он сам на многое был готов для достижения своей цели. Пугало другое — ненавязчивое присутствие Кейко, жаркий секс с ней рождали привязанность, а привязываться к кому-то, тем более, к псевдояпонке Алексей не хотел, это было совершенно лишним.

Корнилов понимал — он вязнет в воспоминаниях, вязнет в прошлом, и этому нужно что-то противопоставить. Но что? — работа не заполняла пустоты. Другая женщина — почему бы и нет! Не как замена Саюри, другой такой больше не будет, а просто как способ заполнить пустоту. Ведь помогали же ему короткие встречи с Кейко хоть ненадолго чувствовать себя если не живым, то хотя бы ожившим. Начинать отношения с Кейко, он даже не знал ее настоящего имени, было глупо и опасно — Алексею совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о его странных забавах, а ручаться за молчание девушки, нуждающейся в деньгах, он бы не стал. Оставалась Лиза — сдержанная, чуть холодноватая интеллектуалка, увлеченная своим делом и не охотящаяся за его деньгами, как многие, подобные ей. Казалось довольно привлекательным завести необременительную связь с ней.

Уже пятый год подряд во вторую субботу октября родители Алексея устраивали грандиозный прием в Марбелье, конечно, не бал роз в Монако, но событие, на которое мечтали попасть очень многие. В прошлом году он пропустил прием, готовился к свадьбе с Саюри и обещал явиться к родителям с молодой женой — ее они так и не дождались, как и самого Алексея. Он вдруг понял, что не видел родителей полтора года и не говорил им ничего. Родные считали, что свадьбы с юной японкой не было, все расстроилось за несколько дней до торжества. Первые дни после смерти Саюри Корнилова преследовала мысль, что стоит Сюнкити увидеть кого-то из его родных — родителей, счастливую беременную сестру, гнев и месть убитого горем отца обратится на них. Эти мысли, они были абсурдом, Ямагути-гуми знала всю подноготную Алексея, иначе бы они никогда не отдали ему свою принцессу, но Корнилову почему-то казалось, что, если никто из его родных никогда не ступит на японскую землю, то будет, хотя бы в иллюзорной, но в безопасности. Корнилов отказывался от встреч с родителями под глупыми надуманными предлогами, отец разозлился и заявил, что не хочет его знать, пока глупый сын не образумится, мудрая мама понимала, что есть моменты, когда мужчину, даже собственного взрослого сына, лучше не трогать, только младшая сестра донимала его своими упреками, но и она в последнее время почти оставила Алексея в покое.

Алексею вдруг показалась очень привлекательной идея пригласить Лизу на прием в Марбелью — не только развлечься самому, но и хоть немного нейтрализовать родных, обеспокоенных его жизнью в последний год.

Ночи с Алексеем были живыми и яркими, следовавшие за ними рассветы — унылыми и лишенными каких-либо красок. Каждый раз после ухода Алексея воспоминания отбрасывали Лизу на 7 лет назад — она снова была неопытной прожектеркой, вовлеченной в грандиозную финансовую аферу. Словно ожившие картины, перед ее мысленным взором проходили сцены короткой, но унизительной связи с Евгением и с его так называемыми друзьями. Погружаться в прошлое не было никакого смысла, вот только прошлое не спрашивало ее разрешения, а затягивало своими холодными щупальцами все глубже и глубже.

На этой недели они виделись трижды, все встречи проходили как по шаблону: сначала Корнилов был мрачен и молчалив, почти без слов он начинал ласкать Лизу, снимал с нее кимоно, сбрасывал свою одежду и опускался с девушкой на татами. Дальше — стремительное движение навстречу друг другу, обжигающий момент единения, мимолетная ласка — ее волосы черным водопадом перетекают между его пальцев, ее маленькая ладошка на его шершавой щеке в бесплодной попытке прогнать морщины с сурового лица. Они совсем не говорили друг с другом, тот первый раз, когда Корнилов рассуждал об архитектуре, так и остался последним. Это было безумие, порождение горячечного сна — почти беззвучная встреча, имевшая для него единственную цель — секс с иллюзией из собственных воспоминаний. Для Лизы эти встречи несли насмешку и издевательство над самой собой, девушка понимала — ей ничего не узнать у Алексея про будущее «Весны» во время свиданий в чайном доме, скорее уж она сможет получить хоть какую-то информацию, общаясь с ним, в собственном образе. Но Лиза все равно шла на встречи с Корниловым, натянув маску раскрашенной Кейко, словно загипнотизированная короткими минутами рядом с ним.