Танго на цыпочках

Алик слово держит, досняли картину — отдыхаю месяц или даже больше. И бабки платит, неплохие, между прочим. Откладываю, зачем — сама не пойму. Хотя, на что мне их тратить, когда нас Тимур содержит, да и отцовские запасы еще есть, знаю только, что деньги лишними не бывают. Плохо, что таблетки перестают действовать, а тогда такая тоска наваливается, что хоть вешайся. Кругом одни уроды. Мужики совсем офигели, думают, что раз я в кино снимаюсь, то каждому давать должна? Ладно, Алик меня на крючке держит, Федор Федрыч, режиссер наш, с ним нельзя ссорится, но какого ко мне все эти операторы, осветители и прочая шушера лезет? Пожаловалась Алику, тот только посмеялся.

Зарастаю грязью, я физически чувствую, как она остается на мне, врастает в кожу, в душу, в сердце. Тимур и тот противен, хотя он-то ни в чем не виноват.

Мужиков вообще ненавижу. Тупые, похотливые животные. Не могу писать, стоит взять кисть, и руки словно каменеют, хочется сидеть и плакать.

Доминика

В пакете, который я наконец-то решилась вскрыть, оказался фотоальбом, наш с Ларой старый фотоальбом, с ободранными краями, трогательно-слюнявыми щенками на обложке и дарственной надписью «Ларочке на день рожденья от Машули!». Помню, Ларе подарок дико не понравился и, обидевшись на Машку за небрежение — подарки для Лары следовало выбирать необычные, оригинальные или, по меньшей мере, дорогие — не разговаривала с ней недели две. А альбом мне отдала, сказав, что для меня он в самый раз.

Я не протестовала, мне альбом понравился, особенно фото на обложке — два крошечных щенка, похожих друг на друга, пытаются выбраться из плетеной корзинки. Я даже какое-то время фотографии собирала, трепетно раскладывала и оставляла внизу глупые надписи, вроде «Мы с Ларой, Москва, 1999 год». Занятие в скором времени надоело, и фотки пошли уже без подписей, а потом альбом и вовсе куда-то запропастился.

Лара забрала с собой? Мысль шальная и нелогичная. Тимур же на пальцах доказал, что Лара умерла, это просто кто-то, прикрываясь ее именем, сводит меня с ума. Но альбом, откуда у этого гипотетического «кого-то» наш фотоальбом?

Открывать страшно, что внутри? Фотографии, как раньше или еще один неоспоримый факт Лариного возвращения? Альбом я разглядывала минут пятнадцать, да, я — трусиха, и мне требуется время, чтобы собраться с силами и заглянуть внутрь. Итак, считаю до трех. Один, два… два с половиной… два с четвертью…

Да ладно, в конце-то концов, сколько можно в детство играть! Разозлившись на себя, я мужественно открыла альбом. Ничего. Пусто. Ни одной фотографии, только подписи и остались. «Лара и Алик». «Лара и белое счастье». «Лара на съемках «Спящей красавицы»»… Бред, ерунда какая-то, Лара никогда в жизни не снималась в кино, уж я-то знаю, она бы непременно похвасталась. «Спящая красавица», это такой детский фильм, да? А что такое «белое счастье»? И про Алика слышать не доводилось. Артем среди знакомых был, Артур тоже, может, имеется в виду Лешка? Алексей — Алекс — Алик? Была бы фотография, я б точно сказала, а так…

А так я перевернула весь альбом с нулевым результатом. Пусто. Глупость какая, зачем присылать мне пустой фотоальбом со странными подписями, очередной трюк неизвестного шутника? Ладно, покажу Тимуру, может, он догадается, что означают эти странные надписи.

Посылку с того света он рассматривал с таким выражением лица, что я сочла за благо отойти подальше, все-таки Салаватов — личность нервная, еще наорет. Правда, чем его разозлил альбом — не понятно. Впрочем, сам альбом мне тоже не понятен, а вот Тим, судя по его виду, знает гораздо больше, чем говорит. Спросить? А он ответит?

Я тихонько сидела в кресле, ожидая, когда Салаватов закончит осмотр. Долго он копается, разве что в лупу не рассматривает, а у меня на языке вертится тысяча вопросов, но задам я их чуть позже, пусть он сначала успокоится.

— Выброси в мусорное ведро. — Вынес свой вердикт Салаватов. — Хотя нет, погоди, спрячь лучше, думаю, он нам пригодится.

— Для чего?

— Фотографии вставлять. У тебя есть фотографии?