Танго с тенями

А когда солнце падает в серую мглу, алмазы глушат свой свет до лучших времен и прикидываются обычными минералами. Если очень холодно — снег легкий, воздушный, рассыпчатый. При малейшем порыве ветра он поднимается вверх взлохмаченными столбиками, делающими в воздухе между собой рокировку.

Если температура воздуха повышается, снег становится тяжелым, серым, ноздреватым. В предчувствии скорой кончины снежинки в ужасе липнут друг к другу, надеясь продлить агонию своего существования.

Наташа очень ярко запомнила три момента, связанных с зимой.

Первый — ей пятнадцать, она едет, съежившись, в ледяном вагоне трамвая, пытаясь монеткой отогреть в замерзшем стекле маленький кружочек, чтобы увидеть мир за окном.

Второе воспоминание — она бежит на каток. Через плечо перекинуты ботинки с прикрученными к ним коньками-«хоккейками», связанными за шнурки. Она очень тревожится по поводу стремительно опускающегося столбика термометра. И не потому, что холодно, а потому, что каток работает только до минус двадцати.

И третье, самое яркое, — ей семнадцать лет, она спешит на дискотеку. Колени в тонюсеньких колготках щиплет от холода, а она идет под руку с двумя кавалерами. Оба в нее немного влюблены, а она в них нет. И от этого весело и щекотно где-то в области желудка.

С тех пор, как только начинались первые морозы, у нее сразу всплывали воспоминания «старины глубокой» и возвращалось чувство дрожи под ложечкой. Правда, не такое яркое и сильное, как когда-то, но все-таки.

Но сегодня, несмотря на снежные вихри, никакого приятного волнения Наташа не ощущала. На душе было хуже некуда. Оттого, что она так ничего и не узнала об убитой девушке, оттого, что приняла участие в этом мерзком скандале, и оттого, что было больно, в конце концов. Ну и унизительно, конечно.

И еще. Наташа сказала Верховой, что «Ласка» напоминает филиал салона «Поэтика». Сказала просто так, чтобы посильнее ее уколоть. Но ведь и правда напоминает! Интерьер похож, это бог с ним! Но вот процедуры… Наташина массажистка Зоя раньше работала в Израиле и привнесла в массажные техники массу нового. К тому же она разработала эксклюзивную программу по похудению, в состав которой входил курс очень эффективных обертываний. И названия для них Наташа с Зоей придумывали вместе.

И вот сегодня в прейскуранте салона соперников Наташа увидела просто кальку с услуг «Поэтики».

Конкуренты всего лишь передрали названия? Хотелось бы в это верить…

Наталья жала и жала на педаль газа, не чувствуя скорости, несмотря на то что никогда не любила быстрой езды, вопреки крылатому выражению гениального классика. Спустя некоторое время она обнаружила себя на полпути к даче. Загородный участок всегда был тем местом, где Наташа зализывала свои душевные раны. Поэтому совершенно бессознательная поездка туда говорила о степени ее смятения. Плечо болело немилосердно, все-таки удар был внушительной силы.

— Сережа, я еду на дачу, — позвонила она мужу. — Сегодня буду ночевать там. Приезжай вечером, если сможешь. Пожалуйста, — жалобно прошептала она.

— Наташ, что случилось? — деревянным голосом спросил Сергей.

— Ничего, просто все так закрутилось, я так устала. Это нервы, понимаешь, нервы.

— Ну и чего ты едешь на дачу, глупая?! Там же холод, дом нетоплен. Подожди, пока я подгребу, дров нанесу, будет тепло, тогда и ты подъедешь. Я даже спрашивать не буду, что случилось. Захочешь — сама расскажешь. Давай, а? — пытался он ее уговорить.

— Нет, Сережа, поеду. Сама натоплю, не волнуйся.

Едва они успели попрощаться, как позвонила Аня. Она сразу начала разговор, как говорится, с места в карьер.

— Я узнала адрес Альбининой квартиры. Только зачем он нам? Там же полиция уже все обыскала.

Анна работала в Реестре недвижимости, поэтому выяснить, кто где прописан, для нее не составило никакого труда.

— Я же тебе говорила: смотря что они искали.

— Все равно не могу взять в толк, что мы можем найти такого, чего не нашли полицейские?

— Не знаю. Но ведь за что-то человека зарезали, — Наташа по-прежнему надеялась, что убить хотели не подругу.

— И что?! Мы придем, а там на стенке кровью написано имя убийцы? Я уж не говорю о том, как мы туда попадем, — Аня сделала ударение на слове «как».

Но Кречетова решила не сдаваться.

— Как-нибудь да попадем. Говори, в каком районе она живет, вернее, жила, — поправилась Наташа.

— В районе Новослободской. А там, как ты понимаешь, кругом глаза и уши. Одни многоэтажки. Мы только подойдем к подъезду, нас враз бабульки засекут.

— А вот и нет. В многоэтажном доме проще затеряться, чем в частном секторе. Мало ли кто к кому пришел, — сказала Наташа убежденно.

Вдруг Анна удивленно вскрикнула:

— Ой, Натусик, у этой Федотовой еще домик имеется. Вернее, дача. Угадай с трех раз, где она находится.

— Понятия не имею. В пригороде Парижа? — усмехнулась Наташа.

— Круче! В дачном кооперативе «Березка»! — выдохнула Аня. — Это ж почти в «Мичуринце». Между ними, наверное, с километр расстояние, не больше.