Танго sforzando

— За восемьдесят. Но и это не все. Ираида Семеновна утверждает, что за ней следят. Она говорила об этом еще до обнаружения пропажи, когда мы только познакомились… Не смотрите на меня так. Я тоже в начале думала, что она слишком впечатлительная. Но так случилось, что я вынуждена к ней переехать, — Стеша сделала паузу, покосившись за экран, понизила голос: — И я тоже отчетливо чувствую, что квартира под наблюдением. А это означает только то, что грабителям нужна эта редкая реликвия. А еще украшением интересуется Дом Романовых, к соседке приходил его представитель, уговаривал продать. Ираида Семеновна его едва с лестницы не спустила.

Взгляд Лебедева похолодел. В голове, словно мишура с покосившейся елки, слетели ненужные гипотезы, которыми он только что мысленно жонглировал. И осталась одна: грабители не нашли «Мушку». Возможно, другое украшение выкрадено именно для того, чтобы хозяйка, обнаружив, занервничала и стала проверять тайник. И показала бы тем самым место хранения антикварной броши. Конечно, ее можно было бы заставить физически, под пытками или угрозами, раскрыть местонахождение тайника. Но это почерк дешевого разбоя. Крупные коллекционеры не будут рисковать с убийствами.

Так долго, выверено и хладнокровно могли действовать очень опытные преступники. С деньгами, финансами, связями.

Значит, ставки, действительно, высоки.

И что будет с этой девочкой и незнакомой старушкой, если они окажутся лишними фигурами на шахматной доске?

— Стеша, вам нужно сообщить об этом полиции. Вот во всех подробностях. Это раз. И второе. Нужно убедить Ираиду, что украшение следует сдать правоохранительным органам. В музей. Куда угодно. Но его нужно удалить из тайника при свете дня и желательно в присутствии все тех же правоохранительных органов, — он сам не заметил, как его голос стал звучать возбужденно. — Вы можете оказаться в большой опасности рядом с этой «Мушкой». И это не шутки.

Глава 27. Нападение

18 апреля,

Санкт-Петербург

Редкое солнечное утро пахло распустившимися почками и первой, липкой еще от смолы, листвой. В узкий проулок врывался торопливый воробьиный гомон, шум проспекта и суета большого города, будто дыхание пробуждающегося великана. Стеша зажмурилась, радуясь солнечным зайчикам, отскакивающим от черных питерских луж, поправила съехавшую с плеча сумку и направилась через двор к проспекту.

Бросила короткий взгляд на часы — чувствовала, что опаздывает, сделала Ираиде Семёновне укол, вызвала врача, едва дозвонилась в поликлинику. В итоге — тридцать восемь минут до начала первого урока.

Девушка ускорила шаг.

Пробегая мимо детской площадки, подмигнула крохе в розовой шапке с огромным помпоном, нырнула в сырой полумрак подворотни.

Боковое зрение выхватило из темноты фигуру, отделившуюся от стены. Неизвестный неторопливо двинул ей наперерез, а в следующее мгновение, еще до того, как девушка успела сообразить, что делать, вырос около нее.

— Привет, красавица, куда торопишься? — невысокий широкоплечий парень. Голос низкий, с хрипотцой. Прилипчивый запах пивного перегара и дешевых сигарет. Капюшон надвинут на глаза так, что она и при свете дня вряд ли разглядела его черты, а уж в темноте тем более. Стеша, не сбавляя скорости, резко шагнула влево, еще надеясь проскользнуть мимо незнакомца.

Железная хватка чуть выше локтя. Парень дернул ее за рукав, рывков бросив на стену и придавив локтём к сырой кирпичной кладке.

Стеша похолодела: рядом материализовался второй. Она смутно его помнила. Высокий. Рыжий. Она где-то его уже видела.

Этот, второй, вальяжно шел за ней, видимо, от самого подъезда. Замедлил шаг, встал рядом. Руки спрятаны глубоко в карманах, в уголке рта зажата зубочистка.

— Слышь, коза, ты куда так шустро собралась? Тебя мама с папой не учили разве, что надо здороваться? — первый приблизился, тяжело, опасно нависнув над ней. Руки тисками сжимали плечи, пригвоздив к стене. Не дернуться. Не сбежать.

Стеша шумно сглотнула.

Молчала, вцепившись в сумку и судорожно соображая, что делать. Всего в паре метров шумел проспект. Сотни людей, автомобилей. Но путь к нему преграждал низкорослый. С другой стороны, во дворе, играла малышня с мамочками, бабушками и нянями, но толку от них мало: даже если закричать и попросить о помощи, они скорее торопливо заберут своих детей и уволокут их домой, чем бросятся на помощь. Центр Питера.

Нужно что-то решать. Самой. Здесь, отрезанной от путей спасения, один-на-один с двумя громилами.

— Че молчишь, лохудра? — подал голос высокий. Зубочистка переместилась в другой угол рта и снова была возвращена на прежнее место. Стеша поняла: в этой паре он главный. Опасность в нем.

Девушка инстинктивно скользнула вдоль стены в сторону от него, сжалась в комок. Низкорослый рывком вернул ее на место, двинул коленом по бедру, выставив его между ног девушки. Стеша коротко пискнула, беспомощно выдохнула. Сумка сползла с плеча, заблокировав ей руки широкими лямками.