Танские новеллы

— Я не говорила об этом раньше, потому что знала, что вы не из тех, кто придает большое значение красоте. Теперь же сказала, так как знаю, что вы привязались ко мне. Я — жена ваша — низка и ничтожна, не заслуживаю большого и вечного чувства. Но я знаю, что вы любите нашего сына, потому и решилась сказать вам кто я. Не знаю, как вы отнесетесь к этому. Я не могу избавиться от печали и тревоги, гнетущих мою душу. В тот день, когда я дала вам письмо для родных, вы, смеясь, сказали мне: «Когда вернетесь в Дунтинху, прошу не избегать меня». Не знаю, имели ли вы тогда в виду то, что теперь получилось у нас? Ведь потом дядя просил вас, но вы наотрез отказались. Вы, наверно, искренно считали, что так поступать нельзя, и именно поэтому так рассердились? Ответьте мне, пожалуйста.

— Видно это судьба, — ответил Лю И. — Впервые я увидел тебя на берегу Цзинъян, и твое отчаяние и жалкий вид растрогали меня. Но мне казалось, что дело это поправимое. Слова мои о том, чтобы ты не избегала меня, были сказаны без всякого умысла. Мог ли я иметь что-нибудь в вйду? Когда же Цянь Тан стал настаивать, я чувствовал только, что он поступает неправильно, и это меня возмутило. Как мог бы я, побуждаемый желанием поступить справедливо, увезти с собой в качестве жены его племянницу, мужа которой он покарал смертью. Это — первое, на что я не мог пойти.

Как мог бы я, всегда ставящий справедливость превыше всего, покривить душой и поддаться влечению сердца. Это — второе, на что я не мог пойти. Да к тому же на этих пирах, за закусками и вином, осыпаемый подарками, я думал только о том, чтобы проявить свою нелицеприятность, сознавая, что мне не скрыться от беды; когда же наступила разлука, и я увидел, что ты совсем та же, какой я когда-то встретил тебя, мне стало жаль тебя. Ведь люди в своих поступках не всегда руководствуются благодарностью.

А теперь ты, женщина из Лу, тоже живешь среди людей. С самого начала я поверил тебе, а теперь полюбил навсегда; у тебя нет никаких оснований для беспокойства.

Глубоко расстроганная жена заплакала и долго не могла успокоиться. Потом она сказала Лю И:

— Я бесконечно благодарна вам и хотела бы это доказать. Ведь мы с вами можем прожить тысячи и десятки тысяч лет, как бессмертные, и на суше, и в воде. Прошу вас, поверьте мне и не считайте мои слова вздором!

Лю И согласился, заметив при этом:

— Я не знал, что, породнившись с тобой, смогу стать бессмертным.

Они вместе отправились навестить Владыку озера Дунтинху. Между хозяином и гостем были соблюдены все правила, все церемонии.

Лю И с женой поселился в Наньхае. Жили они там сорок лет. У них был прекрасный дом, великолепные экипажи, драгоценности, роскошные одежды, — все было не хуже, чем у царей и князей. Всю свою родню Лю И щедро одарил.

Весна и осень сменялись много раз, а Лю И совсем не дряхлел; жители Наньхая считали это поразительным.

В середине годов правления «Кайюань»[45] Лю И заинтересовался достижением бессмертия и стал заниматься даосской магией. Не находя покоя, он вернулся с семьей на озеро Дунтинху.

В течение десяти с чем-то лет никто не знал, куда он делся. В конце годов правления «Кайюань» двоюродный брат Лю И, Би Цзя, императорским приказом был разжалован и сослан на юго-восток. Проезжая ясным утром по Дунтинху, он смотрел вдаль и вдруг увидел в далеких волнах изумрудные холмы. Сидевшие с ним в лодке люди сказали:

— Это вовсе не горы, а мираж.

Би Цзя приказал подъехать; и когда горы были уже совсем рядом, из-за них появилась узорная, разукрашенная лодка, шедшая навстречу. Человек в лодке сказал, обращаясь к Би Цзя:

— Князь Лю И ждет вас!

Сообразив, о ком идет речь, Би Цзя поспешил к подножью горы, оправил на себе одеяние и торопливо поднялся на гору. Там стояли дворцы и башни, совершенно такие же, как в мире людей. В главном дворце он увидел Лю И.

Во дворце было множество музыкальных инструментов, повсюду шелка, драгоценные камни, множество всяких вещей и безделушек редчайшей ценности, каких на земле и не увидишь. Лю И выражался очень мудрено и темно; лицо у него стало маленькое, сморщенное. Сначала он, стоя на каменных ступенях, приветствовал Би Цзя, а затем подошел к нему, взял за руку и воскликнул:

— Только что мы с тобой расстались, а волосы уж поседели.

Би Цзя ответил с улыбкой:

— Вы стали бессмертным духом, у меня же бренное тело, — так предопределила судьба!

Тогда Лю И вынул пятьдесят лекарственных пилюль и дал их Би Цзя, сказав при этом:

— Одна такая пилюля может прибавить тебе год жизни. Когда эти годы истекут, переселяйся жить ко мне. В мире людей незачем долго жить, это приносит только горе.

После пира, устроенного в честь Би Цзя, он распрощался и уехал. С этих пор о Лю И ничего уже не было слышно. Би Цзя часто рассказывал об этом эпизоде.

Прошло почти восемьдесят лет, и Би Цзя тоже исчез неизвестно куда.