Танские новеллы

Я, Ли Чао-вэй, родом из Лунси, поведал эту историю и со скорбным вздохом заключаю ее следующими словами: старшим над пятью земноводными, безусловно, является божественный дух; увидишься с ним, когда распрощаешься с жизнью. Когда человек наг, он начинает верить в чешуйчатых. В озере Дунтинху обитают великие праведники, и должно быть Цянь Тан в своих стремительных порывах воротит каменные глыбы, поддерживаемый ими. Би Цзя рассказывал, но не писал об этом. Мне же пришлось побывать в тех местах. Подумал об этом и написал.

ЛИ ГУН-ЦЗО

ПРАВИТЕЛЬ НАНЬКЭ[46]

Фэнь Чунь-юй из Дунпина был известен в У и Чу как бродячий воин-удалец. Он любил вино, был вспыльчив и совершал порой мелкие проступки. Человек он был богатый и гостеприимный. За блестящие познания в области военного искусства Чунь-юя назначили было помощником командующего войсками в Хуайнань, но за приверженность к вину и за строптивый характер его потом разжаловали. Он приуныл, потом стал делать вид, что ему все нипочем, и совсем отдался вину. Жил он на десять ли восточнее уездного города Гуанлин. На южной стороне за его домом рос старый ясень; высокий, с длинными ветвями, он бросал густую тень далеко вокруг. Под ним-то и пил каждый день Чунь-юй со своими приятелями, доблестными героями.

В девятую луну седьмого года «Чжэньюань»[47] Чунь-юй напился так, что ему стало нехорошо. Бывшие с ним двое приятелей отвели его под руки в дом, уложили на веранде (в восточной части дома) и сказали ему:

— Вы здесь подремлите! Мы пока покормим лошадей, помоем ноги, а когда вам станет немного лучше, тогда уж уедем.

Чунь-юй развязал головной платок, подложил его вместо подушки и внезапно впал в забытье. Словно во сне привиделись ему два гонца в пурпурных одеждах, склонившие перед ними колени. Они сказали:

— Повелитель страны Хуайань[48] прислал нас, чтобы пригласить вас почтить его своим посещением.

Чунь-юй невольно поднялся с кушетки, оправил платье и последовал за гонцами к выходу; там он увидел небольшой черный лакированный экипаж, запряженный четырьмя быками; вокруг стояло семь или восемь человек свиты, которые помогли Чунь-юю влезть в экипаж.

Выехав из главных ворот, они направились к старому ясеню и въехали в его дупло. Чунь-юй был очень удивлен, но не решился задавать вопросов. Внезапно он увидел живописный пейзаж: горы и реки, дороги, вьющиеся меж лугов и деревьев, — совсем иной, чем в мире людей.

Проехав еще несколько десятков ли, он увидел зубцы городской стены; экипажи и пешеходы непрерывно следовали по дороге. Сопровождавшие Чунь-юя люди сурово кричали: «Посторонись!»; пешеходы торопливо разбегались в разные стороны. Затем въехали в главные городские ворота; за ними высилась башня, на которой золотыми иероглифами было написано: «Великое государство Хуайань».

Сторожа поспешили вперед с поклонами; затем появился всадник, возвестивший:

— Повелитель приказал, чтобы его зять, прибывший издалека, направился отдохнуть на подворье Восточного блеска.

Повинуясь приказу, поехали вперед. Неожиданно показались широко распахнутые ворота. Чунь-юй вылез из экипажа и прошел в эти ворота. Во дворе были узорные решетки, резные колонны, пышные деревья, роскошные фрукты... Дальше он увидел столы, сиденья, подушки, скатерти, занавеси, подносы с закусками.

Все это очень ему понравилось. Внезапно провозгласили:

— Прибыл первый советник!

Чунь-юй заторопился почтительно сойти вниз по ступеням и увидел спешащего к нему навстречу человека в пурпурной одежде, с табличками из слоновой кости у пояса; они вежливо поклонились друг другу, как подобает гостю и хозяину.

Советник сказал:

— Наш повелитель приветствует вас, не посчитавшего наше маленькое государство далеким захолустьем, и удостаивает вас предложением породниться.

— Как осмелюсь я, грубое и мелкое ничтожество, так далеко устремить свою мечту? — ответил Чунь-юй.

Советник предложил Чунь-юдо следовать за ним. Пройдя шагов сто, они вошли в красные ворота[49]. Несколько сотен воинов с копьями, секирами и трезубцами, стоявшие рядами справа и слева, уступали им дорогу. Среди них Чунь-юй увидел своего старого собутыльника Чжоу Бяня; в душе очень ему обрадовался, но не решился окликнуть.

Советник провел Чунь-юя в огромный дворец; придворная стража почтительно приветствовала их. На троне торжественно восседал человек огромного роста в парадной одежде из белого шелка и в красной расшитой шапке. Дрожащий от страха Чунь-юй не решался поднять глаза. Слуги, стоявшие вокруг него, велели ему поклониться.

— Из уважения к вашему почтенному отцу, который не пренебрег нашим маленьким государством, я согласен, чтобы моя младшая дочь Яо-фан служила вам, сударь, — обратился к Чунь-юю повелитель.

Чунь-юй только и смог, что броситься перед ним на колени, но не решался произнести ни слова.

— Пока поживите у нас в гостях, а затем посмотрим помещение для вашей брачной церемонии, — сказал повелитель.