Танцующая с дьяволом

– Могла и вообще покинуть СИЗО вперед ногами, скончавшись от сердечного приступа, анафилактического шока или просто будучи придушенной сумасшедшей сокамерницей.

Да, могла. И опасность была все еще реальна. Как и те слова Люблянского, которые до сих пор стояли в ее ушах.

– Вот и отлично, что вы меня понимаете, Лариса Игоревна. Значит, выйдете на свободу, вернетесь к прежней жизни и забудете обо всем. Договорились?

Она, естественно, тогда кивнула. Хотя и не собиралась возвращаться к прежней жизни. И в особенности забывать то, что пережила, и то, что стало ей известно…

Антон, который повез ее для начала в ресторан (конечно, не в «Луи-Филипп», проданный с торгов и принадлежащий теперь новому владельцу), твердил о том же.

– Лариса, ты должна похоронить своих мертвецов или как это там называется, – внушал он. – Ты ешь, ешь…

Есть вовсе не хотелось. Лариса взглянула на бывшего мужа, отметила, что седая бородка ему совершенно не к лицу, что набрякшие под глазами мешки – результат неправильного образа жизни и постоянного стресса на работе.

– Эти мертвецы, Антоша, не только мои, но и твои. Речь ведь идет о нашем с тобой сыне… И если хоронить, то не мне одной, но и тебе, его отцу!

Бывший муж резко отставил в сторону бокал с соком:

– Лариса, угомонись! Наш сын исчез без малого десять лет тому назад. Думаешь, я не переживал? Думаешь, я такое бревно?

Нет, не думает.

Конечно, переживал, конечно, не бесчувственное бревно. Но он – отец, а она – мать.

А может, Антон прав? Как и прав Светлый? И все надо забыть, оставить в прошлом, жить только настоящим…

Но ведь тень Люблянского и его подельников падала и на настоящее, и на будущее. Ведь они убивали – и будут убивать. Сможет ли она жить с осознанием того, что где-то в этот момент похищают очередного ребенка?..

Нет, не сможет.

– А не думал ли ты, что хоронить мертвых можно лишь в том случае, если они на самом деле мертвы? – произнесла она медленно. – Да, наш сын исчез, однако… Однако его тела не нашли. Только вещи… А что, если у меня имеется информация, что Тимыча… Что он до сих пор жив?

Тимыч жив, но ведь она постоянно думала, что, возможно, было бы гораздо лучше, если бы он умер.

Хотя имеет ли она право вообще думать такое?

Антон так ударил по столу, что испугал официантку, которая в этот момент принесла им заказ. Неловко расставив тарелки, она поспешно ретировалась.

– Лариса, это превратилось у тебя в манию, причем давно! Думаешь, я не в курсе, что ты прихватила с собой всю обстановку Тимкиной комнаты? Да, ты страдаешь, ты мать. Может, я как отец был меньше привязан к сыну? И да, я был ему плохим отцом. Думаешь, я не казню себя за это каждый божий день? Запомни, не одна ты страдаешь, но и другие, кто любил Тимку, тоже. Мои родители, твоя мать…

Лариса знала, что он прав. Они все страдали. Но как бы они почувствовали себя, оказавшись танцующими с сатаной?

С сатаной, который нашептывал ей на ухо то, чего быть не могло. Но то, что, не исключено, и было правдой.

– Поэтому, умоляю тебя, забудь обо всем! Тимка мертв, это надо принять как данность. Этот банкир тебя использовал в своих целях. Понятно, что он наговорил тебе с три короба, лишь бы ты вытащила его из СИЗО.

Антон был прав.

Не скажи ей тогда Люблянский, что ее сын, быть может, жив, она бы просто ушла после визита к нему – и передала все обнаруженные в секретной комнате его офиса улики Следственному комитету.

Но дело в том, что Люблянскому не имело смысла откровенничать с ней позднее, в «Луи-Филиппе». Он мог просто опоить ее вином с наркотиками, дождаться, когда она потеряет сознание, и улепетнуть.

Зачем же он поведал ей все это? Конечно, существует вероятность, что он получал садистское удовольствие, убеждая ее в том, что ее сын стал подручным маньяков.

Но это могло быть выдумкой.

И все же… Все же что-то подсказывало Ларисе, что Люблянский говорил правду. Ему не было нужды врать. И это значило, что Тимыч все еще жив. Правда, это уже другой, не ее Тимыч…

Тимыч, которого она тем не менее обязана найти – и остановить.

– А ты повелась на его слова! – продолжал Антон. Он даже как будто случайно накрыл своей ладонью ладонь Ларисы. – Лора, похорони своих мертвых…

Лариса скинула его ладонь и сказала, поднимаясь:

– Если у тебя есть, ты и хорони. Наш сын жив, я это точно знаю. Если он для тебя покойник, то это твои проблемы, Антоша. Спасибо тебе и Ларисе за помощь, я ее очень ценю. Но сейчас я поеду домой – одна. Хорошего тебе дня!