Танцы на осколках

— Они назвались чужими именами, и, до окончательного выяснения обстоятельств, заперты пока в чуть худших условиях. Я же отправил запрос советнику, ответственному за внешние связи по этому поводу.

— То есть моему отцу?

— Да. Почему-то мне кажется, что все не так уж просто.

— Я в этом уверена уже, — улыбнулась криво. А потом решилась.

— Есть еще кое-что… Я много думала про свои ощущения и не нашла объяснения. Странному внутреннему трепету или… сложно описать, может радости? приязни? В общем чему-то совершенно нелогичному, что я чувствовала по отношению к Хайме-Андресу…

— Боюсь, я не лучший советчик в сердечных делах молодых людей, — впервые я видела первого советника смущенным.

— Нет, я не договорила. В общем, я это почувствовала и к его отцу… едва ли не в большей степени. И это физическое я бы сказала ощущение, не имеющее отношение к симпатии.

А вот теперь он был поражен. Да что там — в состоянии шока. Он будто погрузился на некоторое время внутрь себя, что-то вспоминая, а потом и вовсе глянул на меня с таким искренним изумлением, что я испугалась.

— Мне надо кое-что проверить, — сказал хрипло, — Простите, что не могу сейчас прокомментировать все происходящее, но…позволите навестить вас за завтраком?

— К-конечно.

— Тогда доброй ночи, — и Витор-Жоакин да Феррейра-Ильяву стремительно покинул мои покои.

Стоит ли говорить, что у меня была бессонная ночь?

Глава 21

Мигель

Не думал никогда, что ситуация повторится. Что я возненавижу того, кто был ко мне ближе некуда.

Как ты могла… Как ты могла, Тали? Как сумела приблизиться, проникнуть так глубоко, раствориться снами в моей крови, укорениться мыслями в моей голове?

Я же не знаю тебя, я видел-то тебя считанное количество раз, и вдруг ты оказалась той… кто снова проделал в моей груди дыру.

Я почти не помнил, как покинул дворец, а потом и столицу. Где-то шел, потом бежал, потом, кажется, пропустил пару стаканов отвратительного пойла в забегаловке и нашел таки экипаж, который увез меня прочь. Почти не помнил, как оказался в своей комнате в академии.

Зато все, что предшествовало этому, помнил очень хорошо.

То, как она прижималась ко мне в танце…

Первый удар, разнесший дерево на щепки, лишил меня стула.

То, как холодно и равнодушно смотрела вперед, когда заявляла, что использовала меня…

Удар. Удар. Удар. Звон стекла.

То, как гордо прошествовала в свою тюрьму, отказавшись объясниться…

Плитка рассыпается осколками, а ткани портьер корежит и разрывает на лоскуты.

Ненавижу!

Я вздрогнул и осмотрелся… Завеса!

Кажется, моей комнате теперь требуется ремонт. Хорошо, что она защищена от прослушивания, иначе здесь бы уже собралось все общежитие.

Я подошел к зеркалу в ванной и уставился на свое отражение, тяжело дыша. О злость в глазах порезаться можно было. Мне бы на границу сейчас, на всех тварей разом, чтобы спустить это бешенство на что-то поинтереснее, чем собственная мебель, но придется ждать еще оборот. Ждать окончания курса…

Я смахнул щепки с кровати и улегся на нее, не разуваясь.

Мне предстояла бессонная ночь… я думал. Анализировал, где совершил ошибку — чтобы никогда больше её не совершать. Убеждал себя, что следует забыть про эроимку и её вероломство. Пытался понять, что вообще меня в ней привлекло — ну подумаешь, красивая девка, мало их что ли?

И почему-то достиг ровно противоположного эффекта.

Может это и было защитной реакцией, но я никак не мог поверить в то, что Тали… точнее, Талис тэн Домини — а вот в этом я ничуть не сомневался, что у нее громкое имя — лгала от начала и до конца. Ложь всегда глаже. Всегда похожа на выстроенную историю. Правда — неказиста с первого взгляда и даже непонятна. Правда вызывает больше вопросов.

И я решил их задать. Себе, обеспокоенной эроимской… четверке, Эве-Каталине и собственным друзьям. Мне тоже пришлось с ними делиться некоторыми сведениями, но я, как ни странно, не боялся выглядеть глупцом в этой ситуации. Гораздо важнее для меня было понять её мотивы.

И мне кажется, я начал понимать…

— Где она?

Хайме двинулся мне наперерез и выглядел при этом угрожающе. Но мне ли бояться? Скрестил руки на груди и спросил равнодушно:

— Кто?

— Не притворяйся идиотом, тебе не идет, красавчик, — процедил парень, — Где Тали? Последний раз я видел ее на балу рядом с тобой и твоим отцом, и вот — ты в академии, прочие эроимцы тоже здесь, а её — нет. А прошло два дня.

— Тебе какое дело?

— Я еще обязан объясняться?!

Я был удивлен.

Никогда не видел бывшего жениха Эвы-Каталины таким взвинченным — обычно блондинчик равнодушен и язвителен, а тут будто сдерживается едва.

Неприятно царапнула мысль, что она его действительно увлекла.

А если и он… её?

Разобраться с политическими сложностями, с магией, с ее действиями, а потом оказаться не у дел только потому, что мне предпочли другого?

— С меня же ты требуешь объяснений, — мой голос, тем не менее, даже не дрогнул.

— Завеса тебя раздери, что ты скрываешь? — прошипел Хайме-Андрес.

— Ничего… и никого, кем бы я поделился с тобой.