Танцы на осколках

— Я не сомневалась, — она улыбнулась. — Поступила бы на твоем месте точно так же… собственно, я так и поступила. Всего несколько оборотов назад. И Даниель тоже меня не понял сначала. Он понял, но…

— Но так боялся за тебя, что готов был стать твоим врагом, лишь бы ты не погибла?

— Да. Ты же осознаешь это?

— Более чем, — вздохнула, — но Мигель…

— Поймет, — девушка кивнула уверенно, — Дай ему немного времени, и лучшего сообщника тебе не найти. Да и мы не останемся в стороне.

— Пойдете со мной в Завесу? — скривилась.

— Это вряд ли. Не потому, что боимся — но практика показала, что туда лучше не ходить толпой, — пожала плечами, — Но поможем подготовиться. И… сбежать туда. Вряд ли тебе разрешат…

— Твой отец же и запретит, — буркнула, — не боишься, что он будет… ну, назовем это ругаться. На вас всех?

— Зачем бояться того, что и так известно? — хмыкнула Эва-Каталина, — Конечно, все взрослые скажут, что мы сошли с ума, и чтобы сидели на месте и не дергались, но… знаешь, что я увидела по своему опыту? Порой нужно немного безумства молодости, чтобы решить неразрешимое.

Я рассмеялась.

А ведь она права…

— Ну что, готова поработать? Или на сегодня с тебя хватит?

— Готова, — кивнула решительно.

— Тогда начнем с записей моей бабушки — я хочу, чтобы ты внимательно все изучила.

Следующие сутки я только это и делала. Сходила лишь на обязательные занятия, отсутствие на которых было бы слишком заметным, и снова спряталась с листами разных размеров в комнате. А вечером мне передали письмо. От дворцовых магов, которые писали, что к их большому сожалению они пока не отыскали надежного способа заполнить мою пустоту осколками.

«Фактически, — говорилось в этом письме, — мы сейчас ищем способ сделать не-мага магически одаренным. Это, определенно, огромный вызов, но и невыполнимая, как нам пока видится, задача».

Я вздохнула и посмотрела на свой план.

Пожалуй, они правы. Даже то, что я предполагаю сделать, выглядит более реалистично.

Но прежде всего я должна решить важный вопрос.

Решительно встала и направилась к выходу. Впрочем, идти далеко не пришлось. Он стоял за дверью — Мигель. Растрепанный, хмурый и собравшийся постучать.

— Могу я…

— Конечно.

Я отступила. Никогда не видела его настолько потерянным.

Парень прошелся по комнате, сел, встал, двинулся к окну и замер наконец. А потом сказал глухо:

— Прости. Я обещал стать твоей защитой — но напал первым.

— Мигель…

— Я уже терял, — он не дал мне договорить, — Терял самого близкого мне человека и не смог предотвратить эту потерю. Мою маму… Я был подростком тогда — самовлюбленным, активным, уверенным, что перед ним открыты все дороги. Они и были — с моим именем, внешностью и силой. Был таким же… как отец. Мама — полная противоположность. Из знатного рода, но тихая, спокойная и совершенно не заинтересованная ни в деньгах, ни в положении, ни в балах. Её интересом был отец и я. Фанатичным в какой-то мере интересом — мы, пожалуй, заполняли все ее мысли и сердце. И оба этого не замечали. Я много могу найти оправданий себе — что еще не был достаточно взрослым, что у меня были свои дела и развлечения, что не пристало цепляться за материнскую юбку… Наверное и у второго советника такие оправдания нашлись бы. Но факт остается фактом — мы как должное воспринимали то, что она живет нами. Не знаю, когда и что изменилось между моими родителями — а может отец всегда был холоден — но у него появилась любовница. Потом другая. Меня как-то само окружение и поступки многих придворных убедили в том, что это для мужчины… нормально. Главное, чтобы жена ничего не подозревала, не унижать её. Потому я тоже, конечно, скрывал.

Долгая пауза, и я не выдержала:

— Узнала?

— Не совсем… — повернулся ко мне и я только сейчас отметила, насколько он бледен. Захотелось подойти и взъерошить непокорные волосы, но я не стала этого делать, — Уже впоследствии я понял — она подозревала и прежде. Но со свойственной ей кротостью не вмешивалась. И я делал вид, что все нормально. А отец… мне кажется он даже не задумывался обо всем этом. Делал то, что удобно ему. Все больше втягиваясь в другую жизнь с другой женщиной… И та, его постоянная любовница, из благородного рода, решив, что вполне заслуживает того, чтобы получить все, отравила «соперницу». Мама умерла на моих руках — и никакая магия не могла ее спасти.

— Ох…

Я все-таки не сдержалась и подскочила к нему. Обхватила широкие плечи и обвилась вокруг него, мигом позабыв, как я злилась на него и обижалась.