Тарси

Старик кивнул и неловко заковылял куда-то. Провожая взглядом сгорбленную фигуру, Ахилл увидел, что вместо правой ноги у старика – деревяшка.

Опустошив вторую чашу, Ахилл, тяжело дыша, откинулся на постель и требовательно осведомился:

– Где я?

Старик что-то забормотал в ответ.Ахилл не разобрал ни слова. Странно.

– Что ты говоришь?

Старик забормотал с удвоенной силой, но знакомых слов Ахилл не услышал.Вместе с силами возвращалась злость. Не на старика, нет – при чём тут старик? На Аполлона. Если это и впрямь его шутка, то шутка неудачная: здешние жители его понимают, а он их – нет, ни единого слова.Собравшийся немедленно вставать и отправляться на поиски жестокого бога-насмешника, Ахилл не осознавал, как иллюзорно было ощущение прилива сил, пока не попробовал подняться. У него не вышло даже сесть.

Тогда Ахилл попытался вспомнить, как здесь оказался. И не смог – всё путалось, терялось в ледяной темноте. Он только помнил что бежал – долго, бесконечно долго. А потом был обжигающий холод – и приближение смерти.Он вспомнил, что ужаснулся тогда. Нет, не смерти. Ужаснулся тому, что она окажется совсем не такой, какой он себе её представлял. Не такой, к которой был готов. Он мог геройски погибнуть в гуще великой битвы. Мог принять смерть в поединке с достойным противником. Он должен был умирать, сжимая в руке ксифос, обагрённый кровью врага. Но не так. Не позорной, бесславной смертью в ледяной ночи неизвестного мира.Ахилл очень смутно помнил, как кто-то набрёл на него, почти потерявшего сознание. Его тормошили, хлопали по лицу, пытались поднять. Потом медленно, мучительно долго волокли куда-то по снегу, а дальше… А дальше – всё.

Выходит, его вытащил из снежного плена вот этот вот одноногий старик? Один? Как же он смог его доволочь до своего дома – с одной-то ногой? И зачем?..Измученный Ахилл не заметил, как заснул.Не чувствовал, как подошедший к нему старик осторожно взъерошил его волосы. Не увидел, как тот счастливо улыбался. И не услышал, как старик прошептал:

– Спи, Санька, спи…