Тчаи: Сага странствий

— Возможно, вы правы, но вряд ли кто-нибудь изменит свои убеждения, приняв в расчет то, что вы сказали. Я знал много людей. Проходил возле башен Дирдиров, гулял в садах Синих Часчей и видел замки Ванкхов. Я знаю, каковы на самом деле эти существа и ублюдки — подвластные им люди. Я путешествовал по всем континентам Тчаи, у меня была тысяча друзей и тысяча женщин, я убил тысячу врагов. Мне знакомы обычаи яо, бинтов, валалуки, шемолеи, степных кочевников, жителей болот, островитян, людоедов Раха и Кислована. Я вижу разницу между ними, но вижу и сходство. Все хотят приобрести как можно больше — и в конце концов все умирают. Все без исключения. Мой бог? Старый добрый «Варгаз»! Ну конечно! Как утверждает Адам Рейш, он — это я. Когда «Варгаз» стонет, взбираясь на штормовые волны, я вздрагиваю и стискиваю зубы. Когда он скользит по темной воде под розовой и голубой лунами, я играю на флейте, повязываю себе лоб красной лентой и пью вино. Мы с «Варгазом» служим друг другу, и в тот день, когда корабль погрузится в пучину, я отправлюсь туда же за ним.

— Браво! — крикнул Пало Барба, учитель фехтования, который выпил не меньше, чем капитан. — Знайте все — это и мой девиз! — Он выхватил из ножен рапиру и высоко поднял ее, так что свет фонаря заиграл на блестящей стали. — Она для меня то же, что «Варгаз» для нашего капитана!

— Отец! — крикнула рыжеволосая Эдве. — А мы-то думали, что ты разумный и сдержанный пансогматик!

— Пожалуйста, вложи свою рапиру в ножны, — приказала мужу Вал Дал Барба, — а то еще разволнуешься и кому-нибудь отрежешь ухо!

— Что? Лучший на Тчаи знаток фехтования? Как ты можешь даже вообразить такое? Ну ладно, раз ты велишь... Я меняю свою рапиру на бокал доброго вина.

Беседа продолжалась. Дордолио подобрался поближе к Рейшу, встал рядом и сказал, словно снисходя до разговора с низшим существом:

— Удивительно видеть кочевника, способного вести беседу на отвлеченные темы и умеющего отметить столь тонкие различия между явлениями.

Рейш улыбнулся Тразу.

— «Кочевник» — это вовсе не значит «шут гороховый».

— Не знаю, что о вас и подумать, — заявил Дордолио. — Из каких степей вы родом? Как называется ваше племя?

— Мои степи очень далеко отсюда, мое племя разбросано по всей Вселенной.

Дордолио задумчиво потянул себя за ус.

— Дирдирмен считает, что вы потеряли память. По словам принцессы, вы выдаете себя за человека из другого мира. Молодой кочевник, который знает вас лучше всех, не говорит ни слова. Признаюсь, я испытываю нестерпимое любопытство.

— Это говорит об активности вашего мышления, — заметил Рейш.

— О, да, да! Разрешите мне задать один вопрос, который я заранее готов признать абсурдным. — Дордолио искоса внимательно оглядел Рейша. — Вы считаете себя пришельцем из иного мира?

Рейш засмеялся и, прежде чем ответить, немного подумал.

— Существует четыре возможности, — наконец сказал он. — Если бы я действительно был пришельцем из иного мира, я мог бы признаться либо не признаться в этом. Если бы я не был таковым, то также ответил бы утвердительно или отрицательно. В первом случае могли бы возникнуть серьезные неудобства. Во втором — я оказался бы трусом и потерял к себе уважение. Третий означал бы, что я безумен; следовательно, единственная реальная возможность в ваших глазах — четвертый случай. Таким образом, ваш вопрос, как вы сами признали, абсурден.

Дордолио сердито потянул себя за ус.

— Вы, случайно, не разделяете воззрений членов культа?

— Вероятно, нет. Что это за культ?

— Культ «инспираторов великой реверсии», который в прошлом цикле стал причиной гибели двух наших великолепных городов.

— Но я слышал, что города были разрушены ракетой, запущенной неизвестными.

— Это не важно — культ инспирировал нападение, его члены были причиной наших несчастий.

Рейш покачал головой.

— Непонятно! Жестокий враг разрушает родные города, а ваша ненависть направлена не против этого неизвестного противника, а против образованных и, очевидно, честных представителей вашего собственного народа. Мне это чувство кажется извращенным.

Дордолио окинул Рейша холодным взглядом.

— Ваши высказывания часто граничат с оскорблением.

Рейш засмеялся.

— Пусть будет так. Я ничего не знаю о вашем культе. Что же касается моего происхождения, то предпочитаю считаться потерявшим память.

— Любопытный пробел. Во всех остальных случаях вы очень удачно защищаете свои взгляды.

— Удивляюсь, почему это вас так интересует, — пробормотал Рейш. — Например, что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что действительно явился из далекого мира?

Дордолио надул губы и уставился на фонарь.

— Об этом я еще не думал. Ну хорошо, оставим подобные разговоры. Ведь даже страшно представить себе — древний мир, населенный только людьми!

— Почему же? Почему вы пришли к такому выводу?

Дордолио неуверенно рассмеялся.