Те, Кто Живут Давно. Первое дело Рэдмаунта

Давняя мода на детские травмы, изо всех утюгов это: во всём виноваты родители! Но мне-то точно известно, что мать не справилась со своей ролью. Теперь мы поменялись местами, и уже я не справляюсь…

Я постоянно ищу в себе оправдание, чувствую себя виноватым. Виноватым в чём? Перед кем?! Что я делаю не так, как должен поступить? Люблю я её или ненавижу. Порой мне хочется убить её. Кажется, что это освободит от прошлого и сделает свободным…

(На полях по диагонали: «Только не поступай как тот жирный придурок из пригорода, которого ты расколол месяц назад, не прячь мамашу по частям на районе!»)

Сколько лет это будет продолжаться? Сколько ещё времени я должен кому-то казаться хорошим сыном. Это вредит ей, и разрушает меня. Как же я устал! А так хочется просто жить! (карандашом подписано: «Который из Тедов пишет это и хочет казаться хорошим сыном? Это на хрен никому не нужно!»)

Может быть, нужно кому-то показать мою тетрадь, чтобы специалист оценил терапевтический эффект, или его отсутствие?

(дописано другим цветом «Тебе просто легче, когда хотя бы на бумаге выговариваешься, но это не делает тебя здоровым!»)

Пришли счета - жильё, доктор, страховка, доставка продуктов… Хорошо, что госслужба даёт налоговые льготы, едва вписываюсь с расходами!

Тед поднимался к себе на этаж, размышляя, почему лестницу опять покрасили в этот отвратный серый цвет. Дверь запиралась на древний механический замок. Не было лишних средств на оборудование магнитными ключами и сенсорный доступ для хозяев квартиры. Это слишком дорогие игрушки, и без них пока прекрасно можно обойтись.

– Дом, свет! – на его приветствие Умный дом включил освещение в коридоре, одна из ламп мигала. Пора заменить.

– Привет, Эдвард Рэдмаунт! Добро пожаловать! – дежурно поздоровалась с ним система электронным нейтральным голосом.

Давно уже он возвращался домой с опасением. И никогда не зная, что его встретит, заранее расстраивался. Это выматывало больше ночных дежурств. Глэдис встретила в домашнем трикотажном костюме цвета какао с молоком, на шее несколько ниток разноцветных бус. Плохо прокрашенные кудряшки собраны повязкой на голове, на заплывшей талии затянут длинный фартук. Она часто смотрела кулинарные шоу, и была неудержима в своих экспериментах.

– Привет! Как твой день?

– Привет! Нормально. Чем ты занималась? – напряжённо улыбнулся Тед.

– Убралась. Смотрела телевизор. В Европейском Союзе голосуют, в каком городе проводить Олимпиаду, никак не определятся! Русско-Китайский Союз запустил два новых спутника, и теперь ещё занимается опреснением воды на Африканском восточном побережье, представляешь?

– Зачем?

– «Государство едино, все помогают всем». Они им воду в пустыни, а этим в ответ – ценные ископаемые! Какой смысл сидеть на брильянтах и золоте, если нечего есть и пить?!

– Логично, – вздохнул Рэдмаунт.

– Проходи в столовую, на ужин сюрприз! – светилась она.

Тед умылся и ждал за столом, уже на автомате упорно подыгрывая ей, как последние двенадцать лет. Глэдис внесла большую миску, от которой поднимался сладковатый пар, стала накладывать большой ложкой. Тед понял, что надо держать лицо.

– Что это?

– Паста с пармезаном и оливками! Правда, прелесть! Сегодня показывали в шоу «Готовим с Мэри!». Твоему отцу очень понравилось, даже добавку попросил!

Она торжествовала. А Тед поглядел в тарелку и помрачнел, поняв, что вечер сложится как обычно.

– Прости, я не голоден. И у меня ещё дела. Спасибо, – он поднялся и прошёл к себе в комнату.

– Ты неблагодарный гадёныш, я так старалась!

Мгновенно переключилась громкость, её голос взвился к потолку, и казалось, от этого визга краска лопается на стенах.

– По полдня торчу у плиты, как проклятая, и никто этого не оценит! Даже если я повешусь, никто не обратит внимания! А я ведь прошу так немного! Тебе просто наплевать на мать, мерзкий уродец!