Театр эллинского искусства

Пока Одиссея преследует Посейдон, она не рискует вступиться за него. Уж не расплачивается ли Афина злоключениями героя за свою победу над Посейдоном в споре за обладание Аттикой? Горестно звучит воспоминание Одиссея, когда Афина является ему на Итаке, «образ принявши стройной, прекрасной жены, искусной в прекрасных работах»: «…ты мне была благосклонна / Раньше, когда мы, ахейцев сыны, воевали под Троей»[277].

А под конец V века до н. э. Афина, несмотря на воздвигнутый над Палладием изумительный Эрехтейон, не стала спасать свой город от краха в Пелопоннесской войне, чем и было вызвано, на мой взгляд, возвышение Афродиты Пандемос в государственном культе афинян.

В Спарте милитарный уклон в изображениях Афины без атрибутов «жены, искусной в прекрасных работах» преобладал еще до Гомера. Павсаний сообщает, что Гитиад сделал там «храм и статую Афины — и то и другое — из меди». Надо думать, этот умелец облицевал храм и статую бронзовыми пластинами с вычеканенными на них мифологическими сюжетами. Павсаний приводит их перечень, в котором упомянуто рождение Афины из головы Зевса[278]. Творчество Гитиада датируют весьма приблизительно временем Первой Мессенской войны: 740–720 годами до н. э. По лондонской бронзовой монете императора Галлиена (

ил. 85) можно понять идею Гитиада: столпообразная туго подпоясанная фигура в шлеме с высоким гребнем и в хитоне, каскадом складок облегающем сомкнутые ноги, смотрит вправо, держа в поднятой правой руке копье, в левой щит. Эта фигура похожа на Палладий, которому вместо прялки и веретена Эрганы вручен щит Промахос. Ни в одном поэтическом источнике Афина со щитом не появляется[279].

^{Ил. 86. Статуэтка Афины из Гортины. Нач. VII в. до н. э. Терракота, выс. 45 см. Гераклион, Археологический музей. № 18502}

Одно из древнейших объемных изображений Афины можно увидеть на Крите в Археологическом музее Гераклиона. Глиняная статуэтка высотой 36 сантиметров вылеплена в начале VII века до н. э. (ил. 86). Большеголовая и широкоплечая, с маленькими, широко поставленными грудями и узкой талией, перехваченной широким поясом, Афина твердо стоит на скрывающей короткие ноги колоколообразной юбке, изготовленной, по давней критской традиции, на гончарном круге. В правой руке у нее было выставленное вперед копье, на левой висел щит. Почему бы не представить ее шагнувшей вперед, как подобает бойцу? Ныне отсутствующие копье и щит существовали отдельно, так что Афину можно было вооружить и разоружить, как настоящего воина. Самая запоминающаяся деталь — шлем с очень высоким гребнем и изысканным рельефным украшением, повторяющим очертание надбровных дуг. Он тоже вылеплен отдельно, его можно снять, обнажив парик, свисающий по-египетски на плечи и спину богини, и снова надеть. Шлем, сам по себе великолепный, очень к лицу Афине с ее огромными выпученными глазами в обрамлении век, прямым коротким носом, выпяченными губами крупного, резко прочерченного рта и мощным подбородком. Защитница полиса? Скорее, богиня войны!

^{Ил. 87. Афина Промахос. Ок. 580–560 гг. до н. э. Бронза, выс. 14 см. Коллекция Джорджа Ортиса. № 126}

Гомер, описывая боевое облачение Афины, дольше всего задерживает взгляд на прикрепленной к Эгиде голове Медузы, благо созерцал ее в воображении, а не наяву, — иначе он превратился бы в гиперреалистическое каменное изображение самого себя:

Плечи покрыла богиня бахромистой Зевса Эгидой,

Страшной, которую ужас всегда и везде окружает:В ней и Раздор, в ней Погоня, что кровь леденит, в ней и Сила,В ней голова находилась Горгоны, чудовища злого,Страшная, грозная, чудо Эгидодержавного Зевса[280].

Наверное, «бахромистая» — эвфемизм змеиных волос Медузы, извивающихся по краям Эгиды. В вазописи лик Медузы всегда показывали анфас, чтобы не забывалась способность ее взгляда превращать в камень встретившихся с ней взглядом мужчин.