Театр. Том 1

Когда б ты видела, с каким волненьем страстнымВлечется заговор к свершениям прекрасным!Лишь «Цезарь», «Август» кто произнесет — и вмигУже в очах огонь отмщения возник.И вместе с тем друзья при мысли о злодееОт гнева, ужаса становятся бледнее.«Друзья! — сказал я им. — Вот тот счастливый час,Который увенчать готов успехом нас.У нас сейчас в руках грядущий жребий Рима.Для блага всей страны нам смерть необходимаТого, в ком ничего не назовешь людским,Кто тигром яростным родной терзает Рим.Чтоб кровь его пролить, он сеял здесь раздоры,И дерзко нарушал союзы, договоры,То друг Антонию, то злейший враг ему —Лишь самовластью был он предан своему».Так перечнем обид, искусными словамиО всех жестокостях, свершенных над отцами,О зле, которого не вправе мы забыть,Усилил в их сердцах я жажду отомстить.

Я им нарисовал картину битв ужасных,Где собственную грудь терзает Рим несчастный,Где бьет орла орел и с каждой стороныСвободу губим мы в неистовстве войны,Где лучшие вожди и лучшие солдатыДля рабства жертвуют всем, чем душой богаты,Где каждый, множа стыд им признанных оков,Неволей собственной связать весь мир готов,Народы отягчив ярмом страны великой.Заставив их назвать предателя — владыкой.Рим против Рима встал,^{89} и род пошел на род,Чтобы тиранов вновь себе избрал народ.Ужасных этих дел я дал изображенье,Назвал захватчиков, достойных поношеньяИ ненавистных нам, сказал все про сенат,Короче говоря — про их триумвират.^{90}Я красок не щадил и не смягчал названийПри пересказе всем известных злодеяний.В стремленье убивать никто их не был злей,Потоплен был весь Рим в крови своих детей.Кто был убит в толпе, на площади шумящей,

Кого среди семьи настиг удар разящий.Убийца поощрен был высшею ценой.Задушен муж бывал в ночи своей женой,Сын умертвить отца решался без пощады,За голову его прося себе награды.Какая б только кисть изобразить моглаКровавый этот мир и гнусные дела!Назвать ли ряд имен, исполненных значенья,Чью смерть напомнил я, чтоб вызвать возмущенье,Погубленных, чей дух равенствует богам,Кто дерзостным клинком сражен у входа в храм?Могу ль изобразить, к какому исступленью,К какому трепету, к какому дерзновеньюКартиной мрачных зол, ужасных до конца,Своих сообщников я обратил сердца?Не тратя зря минут, я, видя гнев их ярый,Способность все презреть и наносить удары,Прибавил в нескольких словах: «Насилья гнет,Потеря наших благ, имуществ и свобод,Грабеж родных полей, расправа с городами,

Изгнание отцов и войн гражданских пламя,Все это — лестница, которой Август самВзошел на этот трон, чтоб стать владыкой нам.Но жребий нам не столь уж тягостный достался:Из трех тиранов он единственный остался.Двух соправителей убрав, поддержки он,Один несущий власть, теперь уже лишен.Умрет — ни мстителей не будет, ни тирана,И возродится Рим в свободе долгожданной.Мы римлян истинных название вернем,Едва его ярмо отважно разобьем.Благоприятен час для нашего отмщенья:На Капитолии ждут жертвоприношенья.Пусть будет жертвой он — любой из нас готовСвободу миру дать перед лицом богов.В охрану Августа введем мы стражу нашу,Из рук моих возьмет он жертвенную чашу,И это будет знак, что нам пора начать.Я в грудь ему всажу кинжал по рукоятьИ докажу, сразив жестокого злодея,Что в жилах у меня струится кровь Помпея.

А вы, мне следуя, всем показать должны,Что все от доблестных вы предков рождены».Едва окончил я, как были все готовыРешенье подтвердить еще раз клятвой новой,Которой каждый бы хотел приобрестиУдара честь, что я собрался нанести.Но разум одержал победу над волненьем.Одни из них пойдут Максиму в подчиненье,Других я сам возьму, чтоб были в помощь нам,Едва лишь я сигнал к восстанию подам.Вот что, Эмилия, мы порешили вместе.Жду завтра от людей иль злобы, или чести.Преступник ли, освободитель я,Захватчик, Цезарь сам — решит судьба моя!Теперь от нашего зависит только рвенья,Что ожидает нас: позор иль прославленье.Народ признателен властителям своим:Презренье — мертвецам и почести — живым.И я судьбе своей предоставляю правойНа казнь меня послать или отметить славой.Поможет ли нам Рим иль встанет против нас —Готов и жизнью я пожертвовать в тот час!