Театр. Том 2

Не отрицаю, рассказ откровенно и бесхитростно обращен к второстепенному лицу, но в оправдание свое сошлюсь на два примера из Теренция, уже упомянутые мною по этому поводу в первом моем «Рассуждении»^{88}

. Тимаген, слушающий Лаонику, только затем и введен, чтобы слушать, ибо весть о смерти Селевка в пятом действии мог бы принести не он, а кто-нибудь другой. Он слушает, но не потому, что действительно заинтересован в происходящем, а из чистого любопытства, хотя должен был бы все это уже знать, так как занимал довольно видное положение — положение наставника царских племянников при египетском дворе, куда, конечно, доходили достоверные вести о делах, творившихся в соседней Сирии. И совсем неправдоподобно то обстоятельство, что Тимаген, прожив некоторое время со своими воспитанниками-царевичами на родине, удосуживается лишь в этот торжественный день расспросить сестру о бурных событиях, о которых, по его словам, имеет самое смутное представление. Поллукс в «Медее» тоже лицо второстепенное и незаинтересованное, но он только что прибыл из Малой Азии в Коринф, отделенный от нее морем, поэтому и его неосведомленность и удивление при виде Язона не кажутся натяжкой. Тем не менее рассказ и там лишен занимательности, коль скоро в пьесе еще не произошло ничего такого, что поразило бы воображение зрителей или затронуло бы их чувства. Меж тем рассказ Куриация в «Горации» производит совсем другое впечатление, и вы легко поймете почему; рассказчик обращается к Камилле, не менее, чем он, заинтересованной в заключении мира, от которого зависит их брак. Ее интерес разделяет и публика, уже посвященная Сабиной и Камиллой и в их несчастные обстоятельства и в опасения за исход поединка, где в лице каждого из двух противников сочетается избранник одной и брат другой, она жаждет узнать, что же послужило причиной столь неожиданного мира.

Недостатки рассказа Лаоники подтверждают высказанную мною в другом месте мысль^{89}

о том, что, если темою трагедии является война двух держав или иные события гражданской жизни, автору очень трудно ввести в пьесу актера, ничего о них не знающего, и поведать ему обо всем так, чтобы подобающим образом осведомить публику.