Театральные записки

Ждём ночи. Поезд в 1.35 с 5-го пути. Беспокойство и ожидание. Огни вокзала, ветер тёплый.

Стук колёс.

24 января (пятница)

Ленинград. Его мы ждали с лета. Кафе «Московское», Болгария, картошка, Новый год, экзамены – всё было подчинено ожиданию.

10.35 – серо, ветер с Невы, пронзительный, температура плюсовая, а пронизывает. Знакомый Московский вокзал, Невский, Парк Победы, Бассейная.

К 17 часам мы поселились на Обводном канале, в общежитии Механического института. Тёплый и уютный изолятор.

(В те годы было невозможно найти свободный номер в гостинице, да и дорого это было для нас, студентов. Когда путешествовали, селились или у родственников, или устраивались как-то по знакомству в общежитии. На этот раз папа Ани договорился, что нас поселят в общежитии Механического института, нас поселили в медчасти, в изоляторе. – Авторы, 2019)

Вечером – БДТ. Сколько мы его ждали! Бело-голубой, холодный, но такой тёплый и НАШ.

Без труда поймали билеты на последний Гогин спектакль «Три мешка сорной пшеницы» Тендрякова. Сидели в разных местах.

В перерыве курим, мнёмся – всем не очень нравится. Нет, спектакль неплохой: «Дорогой, возьми с собою. – Дорогая, не могу…» Музыка, атмосфера, актёры, даже Тенякова, но. но где же Товстоногов? И жанр повести не преодолён, и Лавров опять ангел обкомовский, а хор ангелов – «ты любишь меня, а я люблю тебя, небо высокое, звёзды далёкие, комарики.» – плоско.

Ждали ЗэМэ, волновались, когда она появится на сцене. Она вышла в третьем действии, среди баб. Мы впились в неё глазами. Щемящее, родное и тоскливое, НЕТ, я вру, «тоскливого» не было. Была радость, счастье, приобщение. Этот уважаемый театр становится через неё на «ТЫ».

Потрясающий по силе «плач»!

Так причитали на Севере, горько, тянуще. У ЗэМэ небольшая роль, но КАК прекрасно и искренне!

Они кланялись. Товстоногов жал руки артистам, а мы прятались за спины от ЗэМэ. Сегодня мы не в состоянии с ней встретиться, завтра, сегодня мы устали. Честно говоря, нам очень хотелось встретиться с ней именно сегодня, рассказать всё, проводить, а потом спать. Но так не может быть, так с ЗэМэ не бывает! И мы брели вдоль чёрной, незастывшей Фонтанки, напевая песенки из спектакля.

Мы были завоевателями.

Наташа К. (Наташа Кожанова)

Ленинград. Приехали утром. Устроились в изоляторе медсанчасти Механического института, у Обводного канала (метро «Балтийская»). Вечером – БДТ. «Три мешка сорной пшеницы». Спектакль понравился средне, хотя все актёры (особенно Борисов, Демич, Стржельчик и ЗэМэ) играли блестяще, на пределе. Может быть, сказалась наша усталость, но, вернее, виноват Тендряков. Ведь у него была повесть. И на сцене она тоже оставалась повестью. Поэтому некоторые моменты кажутся лишёнными действенности, драматизма, скучными.

25 января (суббота)

Лена Л.

Утром в БДТ идёт спектакль «Валентин и Валентина». Этот спектакль мы видели не один раз. Пришли к концу, ждали, волновались, курили.

ЗэМэ долго не выходила, вышла и сразу – «Я так и думала, что это вы, раз трое, то кто же ещё может быть?!»

Мы перешли мост через Фонтанку, мы шли заворожённые ею. Она говорила, казалось, что она хочет сказать нам сразу и всё – «девчонок выгнала!»

– Мы будем следующие?

– Вы гости. Гога у нас поставил такой спектакль! Всё, что он делал до этого, разбег. «Три мешка.»! Как мы играем! Борисов, Олежек, Стриж, Наташка Тенякова, Кира, даже собаки, но лучше всего в этом спектакле играет Гога.

Мы уже успели «сообщить», что приехали лишь утром, а о спектакле и слыхом не слыхивали, хотя все читали повесть Тендрякова. Мы робко пытались возразить: сумели ли вы преодолеть жанр повести? Как играет Лавров? Но ЗэМэ опрокинула всё эмоциональной убедительностью – «Спектакль гениальный!»

Переулок Рубинштейна, и ЗэМэ уходит к Ирине Андреевне. Мы ждём.

Внутренняя неудовлетворённость. Мы ждали не такой встречи. Наташка пророчит разрыв, её разумный голос молоточком бьёт по голове, будоражит – не надо сейчас, не пророчь, пророк недобитый… Невозможно быть вместе, хочется уйти, не верить, думать. Выходит ЗэМэ через 30 минут, а не через 5, как обещала.

Мы выходим на Невский, сумрачный синеватый проспект, слякоть под ногами. Мы куда-то сворачиваем, покупаем водку, конфеты, хлеб. ЗэМэ говорит о Ленке с Галкой[68]:

– Последнее время я слышала один текст от них: «Вы жестокая и эгоистка».

Мы смеёмся. Потом такси. и через весь Ленинград на Ланскую.