Тебе повезло, детка!

В кои-то веки и я ему внешне соответствовала, с новой прической и безупречным макияжем, сделавшим меня холеной красавицей. Забавно, косметолог хоть и хвалила мою кожу, но визажиста природные данные не впечатлили, и он нанес мне на лицо множество слоев косметики, делая тон идеальным. Но настоящая кожа под всем этим зудела, вызывая острое желание умыться. Вряд ли аллергия, скорее, просто с непривычки и нервное. От жадного взгляда модифицированного у меня лицо буквально загорелось.

– Шикарно выглядишь. Как ты? – спросил он, когда подошла.

– Жива, – кратко сообщила я, без задержки проходя мимо в дом.

– Мари-Энн будет наказана. Я такого распоряжения не давал, – поспешил оправдаться он, следуя за мной.

– Ага. Четвертуйте ее, повесьте, утопите теперь, – язвительно произнесла я. – Мне сказали, что нужно было следить за собой. Первый раз всегда больно.

И пусть мне сказала об этом сама Мари-Энн, неважно. Ведь жаль заразу, если он и правда на ней отыграется. Злость на нее прошла. Под маской стервы я увидела такую же девушку, как я, со своими разбитыми вдребезги мечтами.

– Но если судить по тенденции, последующие процедуры мне тоже вряд ли понравятся, – мстительно произнесла я.

И тут же меня крутанули, прижимая спиной к стене. Едва успела отвернуться, избегая поцелуя. Губы лишь мазнули, остановившись на щеке. Тут же напряглась, ощутив его потяжелевшее дыхание. Грудь ходила ходуном, он словно надышаться мной не мог и явно едва сдерживался. Руки – одна на талии, вторая на спине – крепко меня фиксировали, чтобы не сбежала.

– Как ты, Катя? – глухо повторил он.

– До встречи с вами была уже почти нормально. А сейчас вы меня пугаете.

– Соскучился ужасно, – все еще сдавленно произнес модифицированный.

А я нет!!! Правда, об этом благоразумно промолчала.

– Не думал, что это так тяжело. Безумно тебя хочу, а ты даже поцеловать не даешься, – сказал он с укором.

Если надеялся, что проникнусь, то напрасно! Я при одном упоминании о желании похолодела вся.

– Вы меня прямо здесь у стены отыметь собираетесь? Если нет, отпустите, пожалуйста, – вежливо попросила, продолжая смотреть в сторону. – Вы меня так сжимаете, что дышать тяжело.

Он со скрипом отодвинулся, словно отдирая себя от меня. Если его так ломает от этой парности, то не завидую. Но сочувствия нет ни капли, себя жальче – это же не его, а меня насилуют.

– Дай посмотрю на тебя. – Взяв за подбородок, он повернул мою голову.

Под его изучающим взглядом я опустила глаза, но не вырывалась, давая рассмотреть. Я действительно стала другой с профессиональным вечерним макияжем, не зря над лицом колдовали больше часа. Увидь я свое отражение при других обстоятельствах, пищала бы от восторга, фоткая на память, чтобы попробовать потом повторить самой. А сейчас…

Когда мне дали взглянуть в зеркало, радости никакой не было от того, что я красотка. К чему все это? Чтобы быстрее потянули в постель? К тому же после кучи процедур я банально устала. Вот честное слово, на работе меньше уставала, бегая день по городу, чем сегодня – наводя красоту! Вот уж действительно, лишь испробовав на себе, поймешь трудности богатеньких содержанок. Поверишь, что хождение по магазинам и забота о своем внешнем виде – труд, от которого можно очень устать.

Намек мастера о том, что больше всего женщину красит выражение глаз, я благополучно пропустила мимо ушей. Кажется, он был немного разочарован, что я не оценила с восторгом его работу, но мне было плевать на это.

И вот сейчас я немного напряженно ждала реакции модифицированного.

– Ты красивая… В следующий раз обязательно выберемся куда-нибудь, но пока буду один эгоистично любоваться тобой.

И качнулся ко мне, но я резко дернулась назад, вжимаясь в стену. Он сузил глаза, недовольный такой реакцией. Думала, что повторит попытку, но он смог удивить, отстраняясь и не став настаивать на поцелуе.

– А у меня для тебя подарок.

Подарок… Давно забытое для меня слово. Я их только, пока был жив отец, получала, а потом бабушка только поцелуем поздравляла с днем рождения, всю пенсию отдавала мачехе.

Опасливо пошла за модифицированным, не зная, чего ожидать. Взяв с журнального столика возле дивана телефон, он протянул его мне:

– Держи! Теперь, если что не так, можешь сразу звонить мне. И просто можешь звонить.

– А мой телефон?! – в замешательстве спросила я.

– Побудет у меня. Пока идет расследование, тебе лучше никому не звонить. И в новом заблокирован выход в почту и соцсети, – предупредил он, напоминая о моем положении подозреваемой.

Я провела по экрану и зашла в контакты. В них гордо значился один: «Арман». С трудом удержалась от нервного смешка. Сомневаюсь, что мне захочется набрать этот номер. А в остальном… мне ведь даже позвонить некому. Номер Марины наизусть я не помню, он в телефоне забит был, да и что я ей скажу? Прости, тот мужчина, на которого ты нацелилась, теперь спит со мной, я его пара. А в ответ пойдут такие радостные поздравления, что уши в трубочку свернутся.

– И вот еще…

Взяв с дивана портфель, он достал из него бархатную коробочку и тоже отдал мне.

Да сегодня день подарков просто!