Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта

Его так называемые (самим автором) «песенки» в действительности являли собой замечательные миниатюрные сюжетные новеллы в стихах, переложенные на музыку. В них четко просматривалась гражданская позиция А.Н. Вертинского, не скрывавшего преемственности своего творчества с песенками Беранже. Его песни так же ироничны, эксцентричны, насмешливы и грустны.

А. Вертинский

Немногие из эмигрантов имели тогда мужество вернуться в Россию. Возвратились те, кто оказались неспособны продолжать жить на чужбине. А.Н. Вертин ский сумел вернуться. Приехав в Ленинград, с присущим ему шармом выступил в Концертном зале Певческой капеллы с последним, как оказалось предсмертным, концертом. Зал капеллы был переполнен, и ленинградцы вновь услышали своего любимого «барда» Александра Вертинского. Сколько чужих городов перевидел певец за годы эмиграции, но Петербург – Петроград, где он неоднократно бывал до 1917 года и выступал с успехом, Александр Николаевич всегда помнил и пел о нем в разных странах, завораживая восторженных слушателей ностальгически звучащими строками:

Принесла случайная молваМилые, ненужные слова:Летний сад, Фонтанка и Нева...Вы, слова залетные, куда?

И вот он вернулся и снова здесь, и перед ним реальные Летний сад, Фонтанка и Нева. Как же долго ждал он этой встречи!

Концерт начался, и в капелле зазвучали замечательные песни, своеобразные микропьесы Александра Николаевича, его моноспектакли с драматическими, лирическими и даже комическими сюжетами. Звучало:

А когда засыпают березыИ поля затихают ко сну, —О, как сладко, как больно сквозь слезыХоть взглянуть на родную страну!

Скитаясь по миру, Вертинский упорно добивался разрешения вернуться на родину, и он его получил. Родина простила беглеца, и в конце Великой Отечественной войны он вернулся в Россию.

В наши дни Санкт-Петербургская государственная академическая капелла им. М.И. Глинки с ее аудиториями, учебными классами и знаменитым Концертным залом по-прежнему остается уникальным певческим коллективом, продолжающим давние традиции Придворной певческой капеллы.

* * *

Здесь уместно рассказать о Ксении Блаженной, так как опосредованно (через мужа) ее судьба связана с капеллой.

В середине XVIII столетия среди певчих капеллы славился своим замечательным голосом полковник русской армии Андрей Федорович Петров, страстный любитель хорового пения и ведущий солист столичного «певческого корпуса». Выйдя в отставку, он женился на девице Ксении Григорьевне, урожденной Григорьевой. Молодые счастливо зажили в собственном доме на Петроградской стороне. Правда, семейное счастье супругов длилось сравнительно недолго – Андрей Федорович скоропостижно умирает, оставив в глубоком горе 26-летнюю вдову Ксению Григорьевну.

С этого трагического момента начинается история Петербургской Ксении Блаженной, столичной святой, жившей в XVIII – начале XIX столетия и считающейся одной из покровительниц града Петрова. Во вдовстве она прожила 45 лет, посвятив себя и свою жизнь служению Богу, скитаясь все эти годы бездомной странницей и истово молясь за людей.

После неожиданной кончины супруга Ксения раздала все нажитое в браке с Андреем Федоровичем имущество бедным людям, а особняк на Петроградской стороне подарила своей знакомой.

Надев на себя одежду покойного мужа, она стала скитаться, уверяя всех, что она вовсе не Ксения, а Андрей Федорович, превратившийся после своей кончины в нее. Ее признавали безумной с ниспосланным Господом Богом даром предвидения. Одежда супруга вскоре превратилась в лохмотья. Странствуя по столице, Ксения находила временный приют, молилась, предсказывала обывателям их судьбы. Родители всегда радовались, если Ксения целовала их детей, обычно после этого их отпрысков ожидала удача. Торговцы буквально упрашивали ее взять от них что-нибудь в подарок, позже торговля в их лавках и магазинах заметно оживлялась, а прибыль росла на глазах. По этой же причине петербургские извозчики умоляли Ксению проехать в их экипажах хотя бы несколько метров, ибо знали, что она приносила людям счастье.

Часовня Святой Ксении Петербургской на Смоленском православном кладбище

Ксения никогда не просила подаяния. В своем отрешении от реального мира она ощущала себя счастливой и приносила это чевство окружающим.

Полагают, что она скончалась в возрасте 71 года, в конце первого десятилетия XIX века. Ее похоронили на столичном Смоленском кладбище, неподалеку от церкви Смоленской Божией Матери, в строительстве которой она, по легенде, принимала участие. На могильной плите Ксении было написано: «Звалась именем „Андрей Федорович“. Кто меня знал, да помянет душу мою для спасения души своей».