Телефонист

Меченый кашлянул и, тыча толстым пальцем в карту, принялся хриплым басом пересказывать поминутный план штурма. Затея выглядела вполне реалистичной: лобовой удар для отвлечения внимания, следом три мобильные группы атакуют штаб-квартиру с разных направлений в наиболее уязвимых местах. Где быстрее всего получится пробиться к Цитадели, туда и выдвинутся телефонисты.

Выслушав доклад боевика, Домбровский довольно кивнул. Настала очередь Марка. Он подробно описал три возможных маршрута движения его группы и перечислил кодовые фразы радиообмена. В коридоре зацокали каблучки, дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Лика – белое ситцевое платье в мелкий горошек, рыжие волосы заплетены в косички, глаза радостно светятся.

Она мельком улыбнулась Марку и кинулась обнимать Елену. За две недели они виделись несколько раз и успели сдружиться. В присутствии Елены девочка смеялась больше обычного и тараторила без умолку, делясь всем, что случилось с ней с прошлой встречи. Она нашла в Елене то, в чем нуждалась всю жизнь, – подружку, старшую сестру и что-то от матери, которую никогда не видела и не знала.

– Ну-ну, доча, – проворчал Домбровский. – У нас тут важное дело. Пойди развлеки гостей.

Он явно радовался перемене в дочери, но не подавать виду, прячась за обычной маской суровости и равнодушия.

Лика схватила Елену и Милу за руки и потащила из комнаты. Когда за ними захлопнулась дверь, Марк принялся заново перечислять коды: «Скворцы», «Синицы», «Воробьи» и «Дрозды» – у каждой штурмовой команды свое птичье имя. Отряд Марка назывался «Цыплята». По сути, правильно – они могут лишь прятаться за более бойкими «птицами».

– Я пойду с вашей группой. – Домбровский взглянул на Марка в упор. – Не хочу оставлять Курцу ни шанса.

– Может так случиться, что вам придется слушаться моих приказов, – ответил Марк, не отводя взгляда. – Цитадель – необычное место, и я вижу и чувствую немного больше, чем вы и ваши боевики.

– Что ж… – ответил капитан, помедлив. – Будет по-твоему.

Ужинали все вместе, расставив посуду прямо на бильярдном столе. Лысый детина в белом фартуке внес в комнату фарфоровую супницу и поставил между салатами и закусками. Домбровский поднял крышку, из-под нее выпорхнуло облако белого пара, пахнуло рыбой и вареной капустой. Капитан сам принялся разливать уху по тарелкам, услужливо выспрашивая кому больше юшки, а кому погуще. Елена подавала сметану. Пустили по кругу плетенку с нарезкой черного ржаного хлеба. Со стороны могло показаться, что дружная семья собралась на ужин: глава семейства, сын с женой и две внучки. Похоже, Домбровский тоже чувствовал нечто подобное. Лицо его раскраснелось, и дежурная ухмылка превратилась в живую улыбку.

– Всем спать! – скомандовал капитан, вставая из-за стола после ужина. – Пойду проверю бойцов. Доча, тебе тоже пора, – кивнул он Лике. – У ребят завтра трудный день.

Девочка вздохнула, но послушалась. Поцеловала в щеку Елену и Милу и выбежала следом за отцом.

Для ночевки Марку выделили две смежные комнаты на втором этаже магазина. В той, что поменьше, стояла кровать, в большей – разложенный кожаный диван. Лысые мордовороты принесли постельное белье, подушки и одеяла. Марк застелил простыню, разделся и лег.

На сером потолке колыхались тени деревьев. Мерно тикали настенные часы, заглушая тихий голос Елены, поющей в соседней комнате колыбельную. Марку почудилось, будто ему снова пять лет, он в родительском доме, и за дверью поет мать. В груди волной растеклось тепло, и Марк чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшего счастья.

Песня стихла. Скрипнула дверь, мелькнул силуэт Елены.

– Сегодня ночью ты мой, – шепнула она, юркнув к Марку под одеяло.

* * *

Марк наблюдал, как по циферблату движется секундная стрелка. Минутная уже замерла на двенадцати, а часовая – на цифре пять.

– Начали! – гаркнул в микрофон Домбровский.

Он сидел у бильярдного стола. На фанерном листе громоздилась металлическая коробка армейской рации, от нее через комнату тянулся провод к закрепленной за окном антенне. Марк, Елена и Мила замерли на диванчике в углу, одетые в зимние комбинезоны и готовые выступить по первой команде. Мила прижимала к себе любимого плюшевого медведя.

Рация выплюнула хриплое: «Есть!» Марк представил, как в эти секунды из двора магазина, урча, выруливает набитый взрывчаткой мусоровоз. В синем утреннем сумраке машина медленно выезжает на центральную улицу. Водитель блокирует руль и выжатую педаль газа, отпускает сцепление и выпрыгивает в открытую дверь. Ревущий грузовик несется под гору к воротам штаб-квартиры Особой службы. Его замечает караульный, вскидывает автомат и давит на гашетку, но колесную бомбу уже не остановить… Марк тряхнул головой, прогоняя видение, и тут же услышал далекий стрекот автомата, а следом – громовой раскат взрыва. Стекла в окнах жалобно задребезжали, снова зашипела рация. Домбровский приложил динамик к уху.

– «Скворцы», на выход! – скомандовал он в микрофон, отправляя три роты боевиков в лобовую атаку.