Телепортация

Два дня Андрей Петрович готовил своего подопечного к «выходу в свет». Занятие это оказалось сколь увлекательным, настолько и сложным.

Его воспитанник не хотел, а может, и не мог принимать реальность такой, какой она была. Он постоянно отвлекался, цеплялся за мелочи, потому как сразу хотел узнать все. Наверное, впервые за всю его весьма богатую преподавательскую практику любознательность ученика была такой существенной помехой на пути получения знаний.

Кроме того, импровизированные лекции очень часто перерастали в дискуссии, что было, конечно, крайне интересной разминкой для мозгов, но Андрей Петрович опасался, что они мало дают фактических знаний о современных реалиях его подопечному. Сейчас это было гораздо важнее, чем все словопрения.

Сегодня они впервые покидали свое пристанище, и Андрей Петрович решил, что местом первой прогулки будет Арбат. Ему было чертовски интересно, как поведет себя его подопечный там, где некогда ходил и Пушкин. Но прежде чем выйти, Андрей Петрович провел последний инструктаж.

– Вы, вероятно, заметили, – обратился он к нетерпеливо поерзывающему подопечному, – что шли мы сюда несколько странным путем.

– Извилистым, – не без сарказма подсказал тот.

– Именно так, – кивнул Андрей Петрович, – дело все в том, что мы с вами, в некотором смысле, вне закона…

– То есть? – удивился подопечный.

– Мы нарушали чужие границы, – попытался пояснить хозяин мансарды.

– Простите… о чем вы? Какие границы в Москве? – поразился подопечный.

– Клановые, – пояснил Андрей Петрович. – Дело в том, что город давно поделен на участки. Кем? Да всеми. И даже нищими. О, это государство в государстве! Со своими законами и границами и, естественно, карающим мечом.

– Государство нищих… – подопечный глядел на него с откровенным недоверием.

– Представьте себе, – продолжил свои пояснения Андрей Петрович, – даже несколько государств. Вотчин. И у каждой свой правитель. У нас, например, это некто по прозвищу Герцог. Уверен, что и других зовут не менее пышно. Ну а коли есть царь, то будет и псарь. Есть у этих, с позволения сказать, господ и подданные. И всяк занят своим делом. Кто милостыню просит, принося деньги в общий котел. Кто помойки обходит – знали бы вы, сколько всего люди выбрасывают действительно полезного! Вот и тянут мои коллеги то, что плохо лежит, а могут и ребенка украсть… Бутылки – тоже хлебное дело…

– Вы сказали «украсть ребенка»?! – переспросил подопечный.

– Ну да, – кивнул Андрей Петрович, – чтобы с ними потом милостыню просить. Так больше выходит.

– И дети на это идут? – охнул подопечный.

– А их или запугивают, или наркотиками накачивают. Ну, опиумом или чем-то похожим… – вздохнув, сказал Андрей Петрович.

– А… эта ваша милиция что же? – возмущению гостя не было границ.

– Милиция? Она ищет, конечно. Но детей находят не всегда. Тут все очень сложно. Бомжи и нищие везде, на вокзалах и рынках. Это армия глаз и ушей; их мало кто замечает, а они слышат и видят все. Или почти что все.

Так что с милицией у них свои отношения… – пояснил Андрей Петрович.

– Жутко… – передернувшись, сказал подопечный.

– Согласен, – кивнул Андрей Петрович и, решив поменять тему, сказал: – Ну, ладно, помните, что я вам говорил: если будут кричать или бросаться, не обращать на это внимание.

– Помню, как же, – поспешил сказать гость и тут же добавил: – И признаться, теперь я понимаю, отчего эти люди на нас так смотрели.

– На дуэлях ведь тоже люди не с любовью глядели друг на друга, – усмехнулся Андрей Петрович, – слава богу, теперь хоть лишь смотрят…

– Ну, это вы лишку хватили… Дуэль – это поединок чести, там все на равных! – сказал подопечный. – И потом, если на вас бросается бродячая собака, что будете делать?

– Вероятно, отбиваться, – пожал плечами Андрей Петрович.

– Правильно! Рука ваша тянется не погладить ее и не пытаться накормить, а к палке, да поувесистей. Так и с людьми некоторыми поступать приходится. Есть такие, которых нужно, как собак… – взволнованно сказал гость.

Андрей Петрович покачал головой и улыбнулся невесело, уголками губ.

– А вы задумывались, откуда берутся бродячие собаки?

Подопечный руками развел, мол, в такие глубины никогда не заглядывал.

– То-то и оно, – вздохнул Андрей Петрович, – собака ведь существо изначально не дикое, а одомашненный и прирученный человеком волк. И как говорится, «собака бывает кусачей только от жизни собачьей».

– И все равно, – упрямо сказал подопечный, – коль мы уже пошли путем аналогий, если на вас бросится бродячая собака и деваться будет некуда, вы не станете защищаться? Даже зная, что, может быть, ее когда-то выбросили из теплого дома жестокие люди?!

– Буду, – ответил Андрей Петрович, – но буду делать это осознанно. Буду знать меру и степень своей правоты.

Его подопечный с шумом выдохнул воздух. Сцепив руки в замок, он долго молчал, глядя в сторону. Андрей Петрович понял, что разговор, похоже, опять не сложился.

– Ну, хорошо, будь по-вашему, – наконец, сказал гость, – я вам так скажу, философии вашей не разделяю, но пусть так, мне-то вы зачем все рассказываете?