Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

Я догадывалась, что мой идеал стонущей женщины может не иметь никакого отношения к реальности и проистекать из порнофильмов с горластыми актрисами. Поэтому, прежде чем пускаться во все тяжкие гонзо-журналистики, я хотела понять, являются звуки секса новым изобретением или врожденным свойством Homo sapiens. Может, наши пещерные предки так отпугивали мамонтов, пока предавались плотским утехам?

Для этого я позвонила Джастину Гарсии — эволюционному биологу из Института Кинси.

Гарсия начал с терминологии. В науке не говорят «звуки секса». «Копулятивная вокализация», — дружелюбно поправил меня ученый. Далее он объяснил, что на протяжении миллионов лет люди издавали эти звуки в замкнутом пространстве — рядом с родственниками, детьми и в постоянном страхе перед нападением хищников. «Поэтому нет никаких оснований предполагать, что они в припадке страсти предавались громким крикам, неконтролируемым стонам и прочим видам вокализации, — сказал Гарсия. — Это в большей степени перформативный аспект секса, чем природный рефлекс».

На мгновение я почувствовала себя реабилитированной.

Очевидно, я такая тихая, потому что угроза быть разорванной львом прямо на любовном ложе отпечаталась в моей ДНК.

Порно, продолжал Гарсия, действительно могло увеличить громкость секса. Будучи социальным видом, мы усваиваем информацию вокруг нас и приспосабливаем к своей жизни. «Люди принимают крики и стоны за вершину экстаза и думают: "Другие ведут себя так, поскольку находят такое поведение возбуждающим. Введу-ка я его в свой сексуальный репертуар и тоже буду считать возбуждающим". Это один из аспектов взаимосвязанности человеческого поведения».

Полагаю, по той же причине мы бреем подмышки, приклеиваем стразы на ногти и некогда считали химзавивку модной.

В целом для меня это были прекрасные новости: впервые в жизни благодаря своей привычке молчать я чувствовала себя радикальной нонконформисткой, а не скованной и подавленной.

В завершение Гарсия предупредил, что есть и другая теория, согласно которой сексуальные звуки возникли в рамках эволюции с конкретной целью. Он не вдавался в детали, поскольку был не согласен, но упомянул, что связана она с воплями обезьян.

***

Прежде чем обратиться к обезьянам, я отдала дань своему безмолвию — вернее, глубоко укоренившимся механизмам выживания. Все шумные телки в моем поселке станут кормом для пантер, а я буду тихонько делать детей возле очага.

Кончив злорадствовать, я отправилась в библиотеку. Нужно было разобраться, о чем говорил Гарсия.

Мой библиотекарь заслуживает награду за то, что даже глазом не моргнул, услышав мой вопрос: «Не могли бы вы помочь найти статью о копулятивной вокализации медвежьих павианов?»

Захватив несколько исследований домой, я изучила их за кухонным столом. Это была сухо написанная обезьянья эротика. Самки павианов, оказывается, издают во время спаривания ритмичные звуки, продолжительность и громкость которых зависит от того, насколько хорош партнер. Как полагают преданные своему делу исследователи, месяцами наблюдавшие за совокупляющимися павианами в болотах Ботсваны, этими звуками самка информирует о своей сексуальной доступности и привлекает потенциальных партнеров. Тем самым она достигает своей главной цели — потрахаться с как можно большим числом самцов. Это увеличивает шансы павианихи зачать от наилучшей спермы в стае, а облапошенные самцы с меньшей вероятностью убьют детенышей, поскольку все будут считать себя папашами. Любопытно, но больно далеко от спален Нью-Йорка и трахающихся в них Homo sapiens.

Для интерпретации этих сведений и понимания их значения для нас я связалась с Кристофером Райаном — автором книги «Секс на рассвете» об истоках человеческой сексуальности. Он убежден, что люди, как и павианы, от природы склонны к промискуитету, поэтому любовные стоны выработались у нас с теми же целями.

«То есть, по-вашему, женщина стонет в надежде, что ее услышат посторонние мужики?» — спросила я.

«Я не утверждаю, что женщина, издающая много звуков, думает при этом: "Только бы парни на улице услышали!" — объяснил Райан, — но возникло такое поведение наверняка для привлечения других самцов».

Может, поэтому муж никогда не жаловался на мое беззвучие? В глубине души, даже не осознавая того, он благодарен, что я не подстрекаю нашего соседа зайти и оплодотворить меня.

«А как же угроза хищников?» — спросила я. И пересказала тезис Гарсии, что всех крикунов разорвут на части гризли прямо во время соития.

«Тогда такой вопрос, — сказал он, — откуда взялась женская копулятивная вокализация у стольких видов приматов, постоянно имеющих дело с хищниками?»

Я не знала, что ответить. Очевидно, у павианов все в порядке — плодятся и размножаются, несмотря на беспечные вопли.

Райан говорил дело. Не то чтобы мне это было по душе (ведь у меня отнимали новообретенное бахвальство молчуна), но пришлось признать, что в чем-то он прав.