Тело угрозы

– Гм. Не слишком ли… фантастично?

– Вся наша жизнь – фантастика, – вздохнул разведчик. – Может быть, конечно, я ошибаюсь, мы еще будем анализировать и на места дадим запросы; рано или поздно следы обнаружатся. Но – как бы не оказалось поздно. Сейчас у них, я думаю, идут ходовые испытания; ну а потом что будет? Они ведь народ ушлый, понимают, что шило надолго в мешке не спрячешь, и уж если возникает такое преимущество – надо использовать его, пока противная сторона аналога еще не имеет. Помните, как в сорок пятом: недолго пришлось им оставаться монополистами? И они это помнят, будьте уверены.

– Получается веселая картина, – сказал министр, хмурясь. – С одной стороны – все вроде бы собираются отказаться от последнего ядерного оружия, даже то, что еще осталось, – уничтожить. С другой – такой вот камуфлет.

– На Земле уничтожить можно, – откликнулся разведчик, – и проконтролировать не так уж сложно при общем согласии. Но если при этом какое-то количество зарядов находится на борту такого вот корабля, заглянуть в который – не в наших силах, то все это соглашение теряет смысл: оттуда, с высокой орбиты, можно быстро подойти, нацелить сверху ракеты, а у нас отразить будет нечем – останемся голенькими. Нельзя уничтожать ракеты. И головки тоже, – высказал разведчик свое глубокое и искреннее убеждение.

– Я об этом не раз говорил. И президенту в том числе. Но они все как с ума посходили – ракеты им, видите ли, мешают. Много денег, мол, нужно.

– Что же, – сказал разведчик осторожно, – теперь вроде бы возникает сильный аргумент за сохранение. Можно сказать, неубиенная карта. Если сразу же вбросить информацию…

– Ни-ни! – И министр покачал головой. – Пока это еще не аргумент. Пока – только возможность аргумента. Твое предположение убедительно, конечно, но остается лишь предположением.

– Ну, не только, – позволил себе не согласиться разведчик. – Это ведь не просто догадка. Есть и основания.

– Например?

Генерал чуть пригнулся к столу, словно собираясь сообщить какой-то секрет:

– Например, вот что. Мы следим внимательно, слушаем, читаем… Так вот, ни единого слова насчет этой штуки. Полное молчание! На всех уровнях. Почему же? Не заметили? Извините, никак не поверю. У них средства наблюдения посильнее наших (при этом заявлении министр чуть поморщился, но возражать не стал; это и так все знали, и лишний раз повторять вслух что-либо по поводу российского отставания было просто дурным тоном). В том числе, – продолжал разведчик, – и спутниковая техника… Да нет, совершенно точно – они все видели и знают. Как же вы Думаете: если бы то был действительно неопознанный космический объект – об этом молчали бы? Давно уже звонили бы во все колокола. А тут – сплошное безмолвие. Вывод делаю один: они прекрасно знают, что это такое, и молчание соблюдается по причине секретности. Будь то природным –явлением – какая могла бы быть секретность?

Однако министр оставался при своем мнении:

– Это, конечно, кое-что. Косвенное доказательство. А для высшего руководства нужны факты. Побольше и поубедительнее. Чтобы на руках были все козыри. И вот тогда – поставить вопрос ребром. Понял?

– Факты будем искать, – заверил разведчик. – Но ведь на дороге мы их не найдем, так? Нужно усиление.

– Ты что имеешь в виду?

– Нужно, не спуская глаз, следить за этим… объектом. За его поведением. В нем будут заключаться главные факты. Если это управляемый корабль – а в этом я уверен, – то он неизбежно будет, хотя бы время от времени, выполнять какие-то эволюции, которые не объяснить законами природы. Наблюдение, непрерывное и квалифицированное, профессиональное – вот что нужно прямо с этой минуты.

– М-да, – проговорил министр. – Сказать легко. Жаль только, что в составе вооруженных сил нет военно-астрономической службы. Только спутниковая, но у них и так де.л по уши. Однако ты рассуждаешь правильно. Придется просить об оперативном подчинении нам какой-то из обсерваторий – посильнее.

– Вы можете обратиться к президенту непосредственно.

– Мочь-то могу, да только… Нет, к президенту надо идти уже с доказательствами. Ты не ребенок, сам понимаешь: это пойдет вразрез с его задумками насчет отказа и уничтожения…

Разведчик кивнул: это он понимал отлично.

– Попробую поговорить по душам с президентом Академии наук: астрономия – это по их части. Допускаю, что у него есть уже какая-то информация по научным каналам. Сам-то ты как получил все эти данные?

– С ними уже работают люди из СБ. Больше пока не знаю. Они, похоже, вышли на все это случайно. Повезло.

– Надо выходить на людей, с этим как-то связанных. Может, таким путем на что-то наткнешься. Поставь всех своих на уши – и здесь, в стране, и, главное, там – за бугром. Всякая мелочь, всякое… да не мне тебя учить. Понял?

– Так точно, – ответил разведчик уже не разговорным, а, так сказать, строевым тоном, как бы демонстрируя, что известные перспективы не сделали его заносчивым и службу он понимает. – Разрешите выполнять?

– С Богом, – напутствовал его министр. – Меня информируй, пожалуйста, ежедневно, к концу дня. И – величайшая секретность.