Тем более что жизнь короткая такая…

Когда умер Брежнев, Чаковский как кандидат в члены ЦК присутствовал на пленуме, избравшем Андропова. Ритуал требовал, чтобы Александр Борисович выступил перед нами и поделился впечатлениями о новом партийном руководителе. И он поделился:

– Особенно меня поразило, – мурлыкал он, – что у Юрия Владимировича нет высшего образования. Оказывается, что он закончил только техникум. Но подумайте только, ведь этот человек – самородок, ведь он сто очков даст всем нам, учёным людям. Если бы вы слышали, как он говорил! И что он говорил! Поверьте мне, это действительно великий человек.

Через год в том же зале на той же трибуне он рассказывал о Черненко:

– Меня поразила биография Константина Устиновича. Ведь он ни одного дня не проработал вне партийного аппарата! Представляете, какие захватывающие перспективы открываются перед нашей партией, во главе которой встаёт человек, знающий, чем занят любой её работник – от низового до члена политбюро.

Ещё через год – о Горбачёве:

– Ну что я вам могу сказать о Михаиле Сергеевиче? Два высших образования. Интеллигент. Его даже Маргарет Тэтчер оценила. И при этом, какое знание жизни! Какое понимание нужд простого советского человека! И что ещё невероятно важно – он молод! Верю, что много хорошего для нас всех сделает Михаил Сергеевич на этом ответственном посту.

На съезде, который провёл Горбачёв, Чаковского перевели из кандидатов в члены ЦК. Но оказалось, что это ровным счётом ничего не значит.

Через какое-то время нас вызвали в зал, где в президиуме уже сидели новый член политбюро Вадим Медведев, зам зава отдела культуры ЦК Владимир Егоров, мой знакомец Юрий Воронов и поникший Александр Борисович Чаковский.

До работы в ЦК Владимир Константинович Егоров был ректором Литинститута. Сменивший его на этом посту Евгений Сидоров, когда впоследствии станет министром культуры России, пригласит его на работу в министерство, и Егоров в свою очередь сменит Сидорова на посту министра. Правда, проработает министром недолго: Путин назначит его ректором Российской академии государственной службы при Президенте РФ.

Но вернёмся в зал. Там на трибуне выступает Медведев. Он даёт Чаковскому такую характеристику, что, кажется, вот-вот огласит указ о награждении Александра Борисовича второй Звездой Героя Соцтруда. Но по лицу Александра Борисовича струятся слёзы. Нет, Звезды не будет. А будет последняя фраза Медведева: «И Центральный Комитет принял решение удовлетворить просьбу Александра Борисовича Чаковского об освобождении его от обязанностей главного редактора “Литературной газеты”».

После этого Медведев перейдёт к рассказу о Воронове. Он не скажет о том, за что его в своё время сняли с поста главного редактора «Комсомолки». Говорили, что за публикацию статьи весьма лояльного по отношению к властям, даже сервильного, литератора Аркадия Сахнина «В рейсе». Она была посвящена капитану-директору китобойных флотилий, Герою Соцтруда Алексею Солянику. Сахнин обвинял Соляника в полном пренебрежении к людям. К примеру, не подготовил команду к работе в условиях тропиков, где температура воздуха в каютах превышала 50 градусов. Люди теряли сознание. После этой статьи секретариат ЦК снял Соляника с должности. А Воронова сняли, когда зарубежные газеты перепечатали статью Сахнина под названием «Рабский труд в СССР».

Это так. Но пост, который получил Воронов после «Комсомолки», был достаточно внушителен: ответственный секретарь «Правды». А то, что он на этом посту продержался недолго, то, что всевластный идеолог партии Суслов настоял на переводе Воронова собкором «Правды» в Берлин, показало, что не только за Сахнина был снят с работы главный редактор «Комсомольской правды». Воронов был достаточно смел и независим. Напечатал, совсем незадолго до снятия, статью Евгения Богата о матери Марии: впервые в советской печати воспевался подвиг эмигрантки, участницы французского Сопротивления, прятавшей от гитлеровцев евреев и бежавших из плена советских солдат, оказавшейся в нацистском лагере, где, обменявшись одеждой с больной девушкой, пошла вместо неё в газовую камеру. Скажут, ну и что крамольного могло быть в таком рассказе? Крамолой в то время было то, что воспевался подвиг эмигрантки, которая к тому же не только не приняла большевистский переворот, но боролась против большевиков в Гражданскую. Так что были основания у Суслова невзлюбить Воронова. Только после смерти главного партийного идеолога Воронов оказался в Москве – сперва главным редактором «Знамени», а потом в аппарате горбачёвского ЦК, завом отделом культуры, который решили упразднить. Потому и перевели Воронова к нам.

Ничего этого Медведев не говорит. Он сожалеет о том, что Воронову придётся уйти с поста заведующего отделом ЦК. «Мы не хотели его отпускать, – говорит он. – Но руководство партии и страны нашло, что свой недюжинный талант литератора Юрий Петрович (да, отныне у нас два Юрия Петровича – Воронов и Изюмов) особенно ярко может раскрыть на посту главного редактора “Литературной газеты”».