Темнейший воин

— Да, я наказан, но не в том смысле, как ты думаешь. Наказан, потому что отвлёкся. Потому что забыл о важном и поставил под угрозу свои цели. Потому что причинил боль, о которой раньше и не подозревал.

Она вздрогнула, как будто он её ударил.

— А если я не позволю тебе забыть о своих целях? Ты будешь со мной, пока мы можем? Ты сказал, что смог бы, а ты никогда не лжёшь.

Он хотел этого. Он так сильно этого хотел. И все же сопротивлялся.

— Без меня Безразличие вернёт власть над тобой? — спросила она.

Он коротко кивнул в ответ.

— На время. Но как только мы расстанемся, я избавлюсь от демона так же, как и от тебя. — И будет молиться, чтобы ублюдок забрал его эмоции. Все эти чувства… Пьюк ненавидел их больше, чем когда-либо, и жаждал своего ледяного, бесчувственного существования.

Она снова вздрогнула, но он отказался взваливать на себя вину за это.

— Почему ты здесь и задаешь эти вопросы, Джиллиан?

— Я пытаюсь понять, как ты можешь обжигать меня в одну минуту, но заморозить в следующую.

— Ну, я поясню. Я хочу удержать тебя, но не могу, поэтому борюсь с тем, что ты заставляешь меня чувствовать. Чувства — мои враги, и я сражаюсь с ними всеми силами, — прорычал он, и что-то внутри него щёлкнуло. Он повернулся к ней лицом, его грудь расширилась от неистового желания и ярости.

Она сделала шаг назад, что только подстегнуло его ещё больше.

Кровь хлынула в каждую из его мышц, заставляя их напрячься.

— Больше нечего сказать? — проворчал он.

Она вздернула подбородок.

— Ты явно не закончил.

— Чтобы остаться с тобой, я должен обречь свое королевство на разрушение, а свой народ — на боль. Но как можно бросить свой народ? С другой стороны, как можно бросить свою жену? Жену, которую он жаждет всеми фибрами своего существа. Жену, которая не захочет его вернуть, как только освободится.

Её глаза сверкнули.

— Я хочу тебя, пока мы вместе. Почему этого недостаточно?

— Потому… просто потому что.

— Перестань думать о завтрашнем дне. Чего ты хочешь прямо сейчас, в этот момент?

В этот момент? Её. Он не мог видеть ничего, кроме желания, не мог думать ни о чём, кроме потребности. Эти два чувства пульсировали в его висках, горле, сжимали грудь, вибрировали во всём теле.

Он хочет её… и получит. Прямо сейчас. Ходить вкруг до около? Больше нет. Лучше пережить несколько ранений, чем от всего сбегать.

— Если ты захочешь меня, пока мы вместе, ты получишь меня, — поклялся он, — но придется столкнуться с последствиями. Сейчас я едва могу справиться со своими эмоциями. Как думаешь, что я буду чувствовать после этого?

— Я справлюсь, — сказала она, поднимая подбородок ещё выше.

Как теперь он мог согласиться на меньшее?

— Да будет так.

Пьюк направился к жене — своей жертве. Пока его длинные ноги сокращали расстояние, напряжение жило и дышало внутри него. Хорошо. Потому что сам он вообще не мог дышать. Но в этом не было необходимости… скоро Джиллиан сделает это за него.

Подойдя к ней, он обнял её за талию, оторвал от земли и продолжал идти, пока не прижал спиной к дереву. Их тела столкнулись, грудь к груди, налитый стержень к сосредоточию страсти, когда он опустил голову и завладел её ртом.

Их языки сплелись в безумном танце. Он отдавал себя поцелую, подпитывая Джиллиан каждой каплей своей ярости, ничего не сдерживая. Он был слишком агрессивен и знал это, но не замедлялся. Он зашёл слишком далеко, контроль был выше его сил.

И, возможно, ей это нравилось. Она провела пальцами по его волосам и сжала в кулаке на затылке. Другая её рука переместилась к его груди…

— Только не птица, — проскрежетал он.

Не произнеся ни слова жалобы, она переложила руку ему на плечо и глубоко вонзила ногти. Оба действия были молчаливым требованием: Пьюк не должен был уходить от неё. Как будто он мог.

— Снять. — Он перестал целовать Джиллиан только для того, чтобы поднять её руки, а затем стащить красивое платье через голову, освобождая грудь из заточения. Такие прекрасные маленькие холмики, с тёмно-розовыми вершинками. Его новое любимое зрелище во всех королевствах.

Как только его губы вновь накрыли её рот, её руки вернулись к его затылку и плечу. А ладони Пьюка легли на эти сочные холмики, нежно начав ласкать жемчужно-твёрдые соски.

— Прикоснись ко мне, — прохрипел он ей в рот.

— Да, да. — Рука с его плеча скользнула вниз по груди и нырнула под пояс брюк. Нежные пальцы обхватили его длину, разжигая потребность всё сильней.

Рев Пьюка смешался с очередным раскатом грома и всё более нарастающим шумом дождя.

— Ты такой большой, — сказала она, тяжело дыша.

— Ещё, — приказал он. — Погладь ещё.

По мере того как хорошая девочка гладила его вверх и вниз, он становился всё более возбужденным и клеймил её рот с новой силой. Протолкнул свой язык. Пососал её, требуя ответа. Прикусил нижнюю губу, прежде чем пропустить пухлую плоть между зубами.

Только когда она начала извиваться, он просунул руку между её ног, сорвал трусики и вонзил в неё два пальца.

Её крик удовольствия… музыка для его ушей. Голова Джиллиан откинулась назад, когда она выгнула бедра, позволяя ему погрузить свои пальцы глубже.