Темное дело

– Мален неожиданно приехал в Гондревилль, и никто не знает зачем, – сказал он своей госпоже. – У меня руки чешутся поспособствовать тому, чтобы Гондревилль выставили на продажу по причине смерти прежнего владельца! Я виноват, нужно было сделать это раньше, как я и собирался.

– Но ради чего ему приезжать из Парижа, да еще посреди зимы?

– В Арси только и разговоров, что об этом, – отвечал Мишю. – Семью Мален оставил в столице, а с собой взял только камердинера. Компанию ему составляют г-н Гревен, нотариус из Арси, мадам Марьон, супруга генерального сборщика налогов в Обе, и еще одна дама, невестка того самого Марьона, которого Мален использовал в качестве подставного лица при покупке усадьбы.

Лоранс рассудила, что Среднепостье – подходящий день для того, чтобы под благовидным предлогом отослать из дома слуг. Селяне, как обычно, ушли в город поглазеть на маскарад, и в полях не осталось ни души. И все же это решение графини оказалось для обитателей шато де Сен-Синь фатальным, как это нередко случается в уголовных делах: Рок произвел свои подсчеты с не меньшим тщанием, нежели мадемуазель де Сен-Синь. Г-н и г-жа дʼОтсер места себе не находили бы от беспокойства, узнай они о том, что в их шато, на краю леса, хранится миллион сто тысяч франков золотом; поэтому младшие дʼОтсеры сами предложили ничего родителям не рассказывать. О планируемой тайной вылазке в лес знали лишь Готар, Мишю, четыре молодых дворянина и Лоранс. Поразмыслив хорошенько, «кладоискатели» решили увозить золото по частям – благо в большой мешок, который можно уложить на круп лошади, должно было поместиться порядка сорока восьми тысяч франков. Трех поездок должно было быть достаточно. Предосторожности ради всех обитателей шато, чье любопытство могло оказаться опасным, решено было отправить на народные гулянья в Труа, а Катрин, Марту и Дюрье, пользовавшихся доверием хозяйки, – напротив, оставить присматривать за домом. Остальные слуги обрадовались предоставленной им свободе и еще до рассвета отправились в город. Ранним утром Готар с Мишю почистили и оседлали лошадей, и кавалькада, состоявшая из господ и слуг, через сады поместья Сен-Синь выехала к лесу. Когда настало время садиться в седло (парковые ворота были настолько низкие, что лошадь через них приходилось вести в поводу), на дороге показался старик Бовизаж с фермы Беллаш.

– Надо же! Кто-то идет! – воскликнул Готар.

– Это всего лишь я, – откликнулся честный фермер, подходя ближе. – Доброго вам утра, господа! На охоту едете, несмотря на постановления префектуры? Что ж, меня это не касается, но на вашем месте я бы поостерегся! У вас есть друзья, но и неприятелей немало.

– Если, с позволения Господа, охота наша удастся, – усмехнулся старший из дʼОтсеров, – у тебя будут прежние хозяева!

В ответ на эти слова, которым последующие события придали совершенно иной смысл, Лоранс бросила на Робера гневный взгляд. А дело было вот в чем: старший де Симёз тешил себя мыслью, что Мален согласится вернуть Гондревилль в обмен на денежную компенсацию. Малоопытные в житейских делах, молодые дворяне, выслушав советы маркиза де Шаржбёфа, решили поступить наоборот, и Робер, разделявший их уверенность, имел в виду именно эту перспективу.

– А пока, старина, никому ни слова! – сказал Бовизажу Мишю, который вышел последним и теперь запирал замо́к.

Был конец марта, и погода стояла прекрасная. Земля подсохла, и воздух был прозрачный и чистый, причем было настолько тепло, что голые деревья вызывали недоумение, особенно на фоне зеленеющих вдали крестьянских полей.

– Мы едем за сокровищами; впрочем, истинное сокровище нашего рода – это вы, кузина! – улыбнулся старший из де Симёзов, Поль-Мари.

Лошадь Лоранс шла впереди, между лошадьми кузенов. ДʼОтсеры ехали следом, а замыкал кавалькаду Мишю. Готара услали вперед – дозорным.

– Раз уж наше состояние вернется в семью, по крайней мере частично, выходи́те за моего брата, – негромко проговорил младший, Мари-Поль. – Он боготворит вас, и вы будете достаточно богаты, как это пристало современным аристократам.

– Нет, оставьте все деньги ему, и я выйду за вас! У меня хватит средств и на себя, и на супруга, – отвечала Лоранс.

– Да будет так! – воскликнул маркиз де Симёз. – А я – я уеду на поиски женщины, которая будет достойна стать вашей сестрой!

– Вы любите меня меньше, чем я полагала, – проговорила Лоранс ревниво.

– О нет! Я люблю вас обоих сильнее, нежели вы – меня, – ответил ей маркиз.

– Значит, вы жертвуете собой? – спросила графиня, бросая в сторону старшего брата взгляд, в котором промелькнуло сиюминутное предпочтение.

Маркиз промолчал.

– Но как же быть со мной? Я буду думать только о вас, и для моего супруга это будет невыносимо, – продолжала Лоранс, жестом выражая досаду по поводу молчания собеседника.

– И как я буду жить без тебя? – глядя на брата, спросил младший из де Симёзов.

– Как бы то ни было, вы не можете выйти замуж за нас обоих, – сказал маркиз и тут же добавил тоном человека, уязвленного в самое сердце: – Пришло время решать!