Темное дело

Осмотрев следы подков на песке возле рон-пуэна и в парке, нотариус оставил сельского полицейского у ворот павильона охранять эти ценные улики, а Виолетта отправил за мировым судьей в Арси, дабы тот их засвидетельствовал. Покончив с этим, он поспешил возвратиться в гостиную шато де Гондревилль, куда только что прибыли офицер и унтер-офицер имперской жандармерии в сопровождении четырех подручных. Этим офицером, разумеется, оказался тот самый человек по фамилии Жиге, который два года назад по милости Франсуа Мишю свалился с лошади и разбил себе голову; Корантен рассказал ему впоследствии, кто подстроил эту ловкую западню. Брат Жиге служил в армии и стал одним из выдающихся артиллерийских полковых командиров, а Жиге был на хорошем счету в жандармерии. Позже под его команду отдали эскадрон департамента Об. Помощник Жиге по фамилии Вельф в свое время провожал Корантена из деревни Сен-Синь к павильону, а от павильона – в Труа. По дороге парижанин немало рассказал своему спутнику о том, что сам он именовал «беспринципностью Лоранс и Мишю». Поэтому оба были настроены против обитателей шато-де-Сен-Синь, что и не замедлили показать на деле. Мален и Гревен (нотариус готовил материалы для своего друга) приложили руку к написанию Кодекса от 3 брюмера IV года – законодательного творения так называемого Национального конвента, которое ратифицировала Директория. Гревен, знавший его досконально, сумел организовать расследование этого дела с потрясающей скоростью, тем более что его предположения относительно виновности Мишю и господ дʼОтсер и де Симёз вскоре переросли в уверенность. В наши дни лишь старые чиновники помнят, как была устроена тогда система правосудия, которую Наполеон вскоре упразднил, обнародовав свои Кодексы и учредив ведомство, которое и поныне вершит суд во Франции.

Согласно Кодексу IV года председателю департаментской коллегии присяжных надлежало немедленно привлечь к ответственности лиц, совершивших правонарушение в Гондревилле. Заметим мимоходом, что решением Конвента слово «преступление» было изъято из юридической терминологии. На смену ему пришли «правонарушения», наказуемые штрафом, лишением свободы, бесчестием либо телесным наказанием. Предполагалось, что после восстановления мира в стране смертная казнь будет заменена двадцатью четырьмя годами каторги. То есть, по мнению Конвента, двадцать четыре года принудительных работ были равноценной заменой смертной казни. Что же тогда говорить об Уголовном кодексе, предусматривающем пожизненную каторгу? Новый Кодекс, разрабатываемый в то время Государственным советом Наполеона, упразднял судейское звание «председателя суда присяжных», обладавших на деле огромными полномочиями. В том, что касается преследования правонарушений и предания суду, старшина коллегии присяжных исполнял функции агента судебной полиции, королевского прокурора, следственного судьи и королевского суда. С тем отличием, что его производство по делу и обвинительный акт подлежали визированию специальным уполномоченным от исполнительной власти (представителем департамента) и восемью присяжными заседателями, которым он предоставлял материалы расследования и которые заслушивали показания свидетелей и обвиняемых и выносили первичный, или обвинительный, вердикт. Однако влияние, оказываемое председателем на коллегию присяжных, собравшихся в его кабинете, было так велико, что они попросту не могли поступить вопреки его предпочтениям. Эти восемь человек и составляли обвинительное жюри присяжных. Были и другие присяжные, входившие в жюри при криминальном суде, которому надлежало рассматривать дела обвиняемых. В отличие от обвинительного жюри, это жюри называлось судебным. Уголовный трибунал, который Наполеон недавно переименовал в Уголовный суд, состоял из председателя, четырех судей, публичного обвинителя и чиновника, специально делегируемого для этих целей правительством. В то же самое время с 1799 по 1806 год существовали так называемые чрезвычайные суды, в некоторых департаментах рассматривающие без участия присяжных преступления против личности или нравственности и набиравшиеся из судей гражданских судов. Этот конфликт между чрезвычайным и уголовным правосудием порождал вопросы относительно юрисдикции, которые и рассматривались кассационным судом. Так что если бы в департаменте Об был чрезвычайный суд, то дело о покушении на сенатора Империи, вне всяких сомнений, передали бы туда; но в этих мирных краях необходимости в чрезвычайном правосудии не возникало. Поэтому Гревен отправил офицера Жиге к председателю коллегии присяжных в Труа. Тот сломя голову бросился исполнять приказ и вскоре привез этого едва ли не всемогущего блюстителя закона в Гондревилль в почтовой карете.